Политика

В своем отдаленном убежище Пикассо часто принимал посещавших его с визитами должностных лиц французской Коммунистической партии. Нередко они приезжали с целью попросить его внести своим рисунком вклад в какую-то партийную кампанию или же поставить подпись под неким очередным манифестом. Пикассо рассматривал их как политических деятелей и считал, что в этом своем качестве они способны заниматься своим делом профессионально. Он отлично знал, что партийные функционеры не особенно много понимают в его живописи, да и не ожидал от них этого. Пока те позволяли ему быть свободным в его творчестве, он выражал готовность поддерживать их по идеологическим причинам. Эта взаимная договоренность работала в целом достаточно хорошо, несмотря на временные разногласия, явившиеся результатом появления портрета Сталина, изображенного в виде «букета цветов», причем он поступил так в момент смерти человека, который был в ту пору их героем. Этот жест был встречен с официальным неодобрением, поскольку, как говорилось, указанный рисунок не был в должной мере реалистическим¹.

Осенью 1956 года жестокое подавление советскими войсками восстания в Венгрии обеспокоило многих представителей интеллигенции во французской Коммунистической партии. Пикассо был очень взволнован новостями, поступавшими из Будапешта, и вместе с девятью другими коммунистами, включая своих друзей художника Эдуара Пиньона и жену последнего Элен Пармелен², подписал письмо, адресованное Центральному Комитету партии. В этом послании они жаловались, что хотя «прошедшие только что недели поставили перед коммунистами целый ряд жгучих проблем, затрагивающих их совесть, ни Центральный Комитет, ни "Юманите" [газета коммунистов³] никак не помогали в их решении», — ив заключение потребовали созыва специального съезда партии. Ответ, опубликованный в «Юманите», звучал неубедительно. Это была длинная и нудная защита официальной линии партии, а завершалась она следующим выводом: «Люди, подписавшие указанное письмо... могут, разумеется, иметь другое мнение! Они могут даже упорствовать, невзирая на факты, но не имеют права пытаться навязать партии свою точку зрения, действуя при этом недозволенными и противоправными средствами». На этом публичный обмен выпадами подошел к концу, хотя высокопоставленные бонзы коммунистической партии по-прежнему продолжали приезжать к Пикассо, опасаясь потерять столь выдающегося ее члена.

Позднее Пикассо объяснил свою линию поведения американскому журналисту Карлтону Лейку⁴, который как-то сказал ему в одном из интервью, что, по его мнению, многие из поклонников Пикассо будут счастливы услышать, что он вышел из коммунистической партии. «Видите ли, — сказал Пикассо, — я никакой не политик. Я не располагаю конкретным опытом в таких вопросах. Но коммунизм выступает за некоторые идеалы, в которые я верю. И я верю, что коммунизм движется по пути реализации этих идеалов». Далее Пикассо продолжал разъяснять, что, хотя у него нет ни малейшего намерения выходить из партии, его привязанность к коммунизму не носит политического характера. Пока эта партия во Франции продолжает представлять надежды и чаяния значительной части трудящихся классов, маловероятно, чтобы он покинул ее ряды⁵. Пикассо чувствовал, что, оставаясь членом этой партии, он тем самым продолжает поддерживать ту связь с простыми людьми, в которой так нуждался. Ведь как художнику ему доводилось регулярно общаться с ними в своих контактах с ремесленниками, мастеровыми людьми и техниками, с которыми он любил работать, и его принадлежность к коммунистам помогала устанавливать с ними доверительные отношения. Вера Пикассо в простых людей была частью его фундаментального гуманизма. И именно эта установка лежала в основе его длительного осуждения франкистского режима.

Примечания

1. Этот любопытный эпизод имел место гораздо раньше. Луи Арагон сразу же после смерти Сталина в марте 1953 г. попросил Пикассо сделать его портрет. Тот поначалу отказывался, ссылаясь на то, что никогда не видел Сталина, но в конце концов уступил, и левая газета «Леттр франсез» напечатала выполненный им вполне реалистично рисунок молодого Сталина, — сделанный, как потом оказалось, с фотографии 1903 г. А напечатан он был на первой полосе, рядом со статьей Арагона, патетически озаглавленной «Сталин и Франция». Эта работа Пикассо наделала больше шума, чем десяток обычных его полотен. Консервативная часть публики была, понятное дело, возмущена, но недовольной оказалась и часть коммунистов, причем не только по художественным соображениям; они задавали вопрос, почему, мол, портрет появился не в их центральном органе, газете «Юманите»? Скандал в рядах левых улегся только после вмешательства Казановы, одного из тогдашних лидеров компартии. — Прим. перев.

2. Она жила вместе с мужем у Пикассо в Валлорисе, дружила с Пикассо и была сама по себе достаточно видным деятелем культуры. В частности, она написала несколько очень благожелательных книг о Пикассо, хотя, похоже, и не разобралась в нем сколько-нибудь глубоко. Большое количество ее портретов, выполненных Пикассо, заставляет некоторых исследователей предполагать, что он питал к этой женщине не только дружеские чувства. — Прим. перев.

3. «Юманите» (франц. — «Человечество») — французская ежедневная газета, в 1904-1920 гг. была органом социалистов, а с того времени и вплоть до наших дней является центральным органом компартии. — Прим. перев.

4. Намного позднее он выступил соавтором Франсуазы Жило по книге «Жизнь с Пикассо» (1964), о которой еще пойдет речь, и навсегда стал восприниматься Пикассо как враг. — Прим. перев.

5. В то время, да и много лет спустя за коммунистов голосовало во Франции больше четверти избирателей. — Прим. перев.