Четверг 28 ноября 1946

Как и договаривались, я прихожу пораньше.

ПИКАССО. Мне очень жаль, что я потревожил вас этим утром: мне придется уйти... У меня назначена встреча... Вы не могли бы прийти завтра? Мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами занялись моими изделиями из бумаги. На днях я рассмотрел их в солнечную погоду, расставив против света. Это было чудесно... Они просвечивались насквозь, словно были из алебастра... (Пикассо выходит, потом возвращается.) А где мой берет? Ты не видел моего берета, Сабартес? Это очень ценная вещь, берет! У меня он единственный... Если я его куда-нибудь засуну или потеряю... До войны это не имело никакого значения... Заходишь в магазин и покупаешь новый... Но теперь! Скажи, Сабартес, есть ли в продаже береты?

Я спрашиваю, вернулся ли от литейщика маленький бюст Доры Маар.

ПИКАССО (немного смущенно). Да, его привезли... Но случился весьма досадный инцидент... Я хотел нанести на него патину и все испортил... И не знаю, смогу ли теперь спасти... Но у Доры есть еще один, совершенно такой же. Сходите к ней... Я ее предупрежу.

Этим утром — за неимением лучшего — я фотографирую большую кожаную папку, где Пикассо хранит свои рисунки и акварели, входную дверь с канакским изваянием, маленький столик с красками и кистями, который служит ему палитрой. А в углу мастерской — Дева Каталонская с нимбом из солнечных лучей. Это чей-то подарок? Испанская мадонна, такая неожиданная здесь, кажется одной из немногих нитей, связывающих Пикассо с родиной и с верой его детства...

* * *

Час спустя я у Доры Маар на улице Савой. Некоторое время назад она увлеклась живописью и при этом, что стоит подчеркнуть, сумела избежать опасного влияния Пикассо. Ее натюрморты — кусок хлеба, кувшин — весьма сдержанны по стилю и ни по цветовому решению, ни концептуально нисколько не напоминают творения мэтра какого бы то ни было периода.

У Доры — настоящая «коллекция Пикассо»: помимо ее многочисленных портретов, здесь немало натюрмортов и целый ящик миниатюрных поделок, созданных жизнерадостным, всегда активным и изобретательным талантом Пикассо... На днях она с огромными предосторожностями извлекла их оттуда, чтобы я смог сделать снимки: маленькие птички в капсулах из олова, дерева или кости; кусок дерева, превращенный в дрозда; фрагмент изглоданной морем кости, обернувшийся орлиной головой... Игрушки с сюрпризом, остроумные обманки — забавные и неожиданные; обгорелая деревяшка, выкрашенная коричневой краской, — настоящая сигара; смешная вшивая гребенка, сделанная из плоской кости... На ней Пикассо тщательно прорисовал частые зубцы, украсив их изображением парочки влюбленных вшей... Что же до многочисленных изображений на бумаге и картоне, вырезанных ножницами или просто контурно очерченный рукой, то они все были просто очаровательны... Большинство сделано из бумажных салфеток и коробок из-под сигарет... Буква Q на пачке CELTIQUE превратилась в голову забавного персонажа. Множество живых существ — рыба, лисица, козел, гриф; маски сатира, лица детей, черепа, длинная женская перчатка, и рядом — впечатляющая серия рисунков с собаками. У нее своя история. У Доры была белая болонка, которую она обожала... И вот однажды собачка потерялась... Чтобы утешить свою расстроенную подругу, Пикассо в течение нескольких дней каждый раз, как садились за стол, возвращал к жизни маленькую собачку с огромными черными глазами и висячими ушами. Иногда нос, глаза и рот обозначались просто дырками на бумаге, но чаще он рисовал животное на салфетке обгоревшей спичкой или погасшей сигаретой... И теперь перед вами предстает не бумага, не столовая салфетка, а шелковистая, волнистая шерстка словно ожившей собаки, глядящей на вас через свисающую на глаза длинную челку...

Когда я спрашиваю Дору о патине на бронзе и о несчастном случае с ее бюстом, она смеется.

ДОРА МААР. Так вы не знаете, как Пикассо его патинировал? Да очень просто: он на него помочился... И проделывал это в течение нескольких дней... Ему, наверное, было неловко вам об этом говорить... Бронза стала ужасная на вид...

БРАССАЙ. Надо же! Я тоже много слышал о том, что с помощью мочи можно состарить бронзу... Старик Майоль ежедневно «окроплял» большие статуи в своем саду. И, как мне рассказывали в Марли-ле-Руа, он часто, выходя в город, сдерживал там свои естественные потребности, чтобы не потерять ни капли драгоценного «эликсира», столь необходимого для его скульптур...

ДОРА МААР. Пикассо верил в это... Но результат оказался просто жутким... Бронза стала зеленой, но ужасающего оттенка... И ведь надо же, чтобы такое случилось с моим изображением...

Я возвращаюсь на улицу Гранд-Огюстен, чтобы оставить там свои фотоаппараты. Застаю Сабартеса. И мы с ним говорим о Маноло...

САБАРТЕС. В Барселоне я его не знал, хотя мы были в одной компании и ходили в одно кабаре. Познакомились только в Париже, во время моего первого приезда в 1901-м. Я хорошо помню, как мы встретились. Словно это было вчера... У меня была назначена встреча с Пикассо возле Музея в Люксембургском саду. Он пришел с каким-то каталонцем... Это и был Маноло. Мы подружились и с тех пор вместе ходили по кафе и кабаре Холма и Латинского квартала. В ту пору он не знал по-французски ни слова. Потом научился, но избавиться от весьма смачного акцента так и не смог. Увы! С тех пор как он обосновался в Сере, я потерял его из виду... Вам бы, наверное, хотелось увидеть его фотографию? У меня их нет. Но я могу вам показать его автопортрет, Selbstbildnis, напечатанный в немецком журнале.

Передо мной лицо Маноло: впалые щеки, высокий лоб, кустистые брови. Фернанда Оливье описывала его так: «Невысокий породистый испанец со слишком черными глазами на слишком черном лице под шапкой слишком черных волос...»

* * *

Спускаясь по лестнице, сталкиваюсь с Инес. Я не знал, что она живет в том же доме, но этажом ниже мастерской Пикассо. Она вышла замуж за Гюстава, рабочего-металлурга, и у нее уже шестимесячный сынишка... Удивительно было обнаружить это маленькое семейное гнездышко, укрывшееся под сенью великой фигуры Пикассо...

— Господин Брассай, — предложила она, дружелюбно улыбаясь, — не хотите ли взглянуть на мою «коллекцию Пикассо»?

Вхожу в маленькое, почти лишенное света помещение с потолком таким низким, что его можно коснуться рукой. На стенах — работы Пикассо, вперемешку с лубочными картинками, которые лишь еще сильнее оттеняют их ценность. Портреты Инес, написанные по большей части ко дням ее рождения. Очень красивый рисунок китайскими чернилами: бык, поваливший на землю лошадь пикадора. Дотиражный офорт с цесаркой из серии «Бюффон», сделанный гуашью натюрморт, несколько литографий...¹

Примечания

1. Позже, в заботах о своих многочисленных наследниках, Пикассо купил несколько квартир на улице Гей-Люссак, недалеко от Люксембургского сада. В одной из них живет Франсуаза Жило с нынешним мужем и двумя детьми Пикассо — Клодом и Паломой. В другой — семья Инес... Сын Инес, которому уже восемнадцать лет, довольно часто проводит каникулы у Пикассо, на юге Франции, вместе с детьми художника, примерно одних с ним лет...