Вчера встретил на Монпарнасе Анри Мишо. Он торопился, но все же немного прошелся со мной по бульвару Распай.
Мы расстаемся напротив роденовского «Бальзака», договорившись встретиться завтра в десять в кафе «Дантон».
Мишо уже здесь, ждет меня внутри. Мы пьем отвратительный «кофе» — ячменный напиток с сахарином. В последнюю нашу встречу ему не удалось увидеть скульптуры Пикассо, но сегодня утром я неважно себя чувствую... И у меня нет никакого желания идти к Пикассо. Но как ему об этом сказать? Он расстроится... К счастью, выясняется, что он дурно спал эту ночь и тоже не очень расположен делать визиты... «Может, перенесем на завтра?» Именно это он и хотел мне предложить. Но не осмеливался... Мы оба облегченно вздыхаем. В любом случае, повидать Пикассо этим утром нам бы не удалось... Я забыл, что это четверг, а по четвергам его не бывает дома. Мишо заинтригован и хочет знать почему.
БРАССАЙ. Четверг для него — святой день. Никаких встреч, никаких свиданий с друзьями... Если кто-то предлагает ему этот день, он отвечает: «Исключено, это четверг...» Должно быть, какая-нибудь традиция, идущая из детства. Скажем: по четвергам нет уроков — что-нибудь в этом духе. Мария-Тереза Вальтер родила ему дочь по имени то ли Мария, то ли Майя. Сейчас ей должно быть лет десять-одиннадцать. И я предполагаю, что четверги он проводит с Марией-Терезой и дочерью...
Мы выпиваем еще по одному ячменному напитку. Мишо смотрит угрюмо... Вид у него какой-то затравленный... Чтобы его развеселить, я начинаю рассказывать всякие истории... Пробило одиннадцать...
АНРИ МИШО. В последнее время у меня неприятности... Я все теряю... Сначала блокнот с адресами... Потом пропуск... Просто напасть какая-то... Вдобавок, я куда-то задевал ручку, а вчера — продуктовую карточку... Когда я начинаю терять вещи, меня охватывает ужас... В жизни начинается черная полоса...
БРАССАЙ. Вы очень рассеянны, очень погружены в себя...
АНРИ МИШО. Увы, это так! А мои вещи этим пользуются... У них только одно на уме: сбежать от меня, и побыстрее...
Договорившись со мной о завтрашней встрече — в том же месте и в тот же час, Мишо уходит. Сквозь стекло я наблюдаю, как его высокий силуэт, удаляясь, наконец растворяется в толпе прохожих на бульваре Сен-Жермен. Но едва я теряю его из виду, как тут же замечаю рядом бледно-голубой шейный платок... Это его платок... Он сбежал от своего хозяина, коварно спрятавшись в углу скамейки...