К чему все оплакивать и оплакивать миндальные деревья в цвету? и суету вокруг сводчатой арки меда подвешенной к кровле где сверкает конек свежерожденный как этот денек и столь очевидный при взгляде в окно. Ладони полные соли окружают извив музыки бьющей в набат на приспущенных знаменах. Час раннего пробужденья вгрызается в черствый хлеб — и волочит свои внутренности под умывальней. Ярость сопровождает парад и фанфары. Дети сваренные до готовности брызжут снопом криков и смеха. Прозорливый совет выжимает свои простыни прямо на траву. Охота округляющая углы освежевывает белье на вершине всего своего величия. А застывший сахар и тысяча сто цветов лазури источают дыхание на гипюровые помпоны подвешенные на ветвях. Необходимость выраженная в ромбах и треугольниках бродит примериваясь к размерам балок. Любовь без утайки рассказывает байки ласточкиным гнездам разбившимся о плиты террасы. Абсолютная позиция крайне сложная чтобы быть в лежачем положении если стоишь на борту изумрудной лодки. Необходимость завершить подсчеты и стирку до наступления вечера. Заполнить многодневными очистками мраморные вазы содержащие всю кровь пролитую капля по капле и все зазря. Полный упадок воцарившийся на фризе всех свершившихся событий. Северная заря комически переодетая в кузнечика-богомола.

Точка.

Предыдущая страница

К оглавлению