11—17 октября 1936 года

11 октября 1936 года

встряхивай безумная свои пылающие простыни бедра бьющие крыльями голубка женщина у изголовья наполненная светлой водой с текучим оперением освещенная обжигающей масляной лампой оборок с повязанной на шее как шарф ванной наполненной кипятком где плавают клубки угрей тело ее в складках новенького зеркального шкафа наполненного грязным бельем сложенным по размеру под стать обеденному столу накрытому к завтраку и закрученному вокруг бедер сотрясаемых ударами солнечных ножниц бьющих точно в сердцевину букета иммортелей висящего посредине комнаты точно в костяк сепии света входящего в окно ластясь поют нежные тычинки жасмина музыкальные ноты прикрепленные к занавескам подвешенным зеленым и сиреневым цветом к красному кирпичу утонувшему в пепле что покрывает остаток сцены глаза всеми своими зубами впившиеся в кусок угля в беззубом рту блюющем волосами в глиняный кувшин полный молока и стоящий на кровати в которой утопает голова с распахнутым ртом в платье соляной статуи полоса света в зеркале шкафа набитого ласками перегородка между орлом и решкой поводов вычесывающих своих лобковых вшей на празднике наполовину фиги наполовину изюма лето продлевает свои ласки на изумленных глазах лежащих на руке испещренной колючками зеленых летающих драконов и ударами языка ласкает свои бедра тоски

13 октября 1936 года

спадающий по сторонам удачи кусок ее китайского платья скрепленного душераздирающими криками частый гребень полный вшей и нескольких волосков но вот точная копия текста «6 октября XXXVI — в картине от 30 апреля холст № 15 F "Женщина отражающаяся в зеркале" — положить на землю гребень с запутавшимися между зубцами несколькими волосками и несколькими вшами — в ее волосах тоже несколько вшей и если возможно несколько лобковых вшей на ее пушке» и в скобках «очаровательная мысль добавить к посылке» но какая тишина наделает больше шума чем смерть говорит дурак дуре элегантно почесывая чело своего ануса мне насрать мне насрать говорит прелестница тамошние приказы мне на них плевать хоть раззолоти дерьмо не пахнет розой быть может уже пора идти за стол есть суп из знамен их хорошо прожаривают и бросают в мочу которую до того шесть месяцев хранили в погребе и которой смочили двадцать шесть дюжин перламутровых четок из коралла цвета слоновой кости и оливковых косточек и шестьсот хорошо промытых в подсоленной святой воде маленьких задниц положенных каждая на брюссельскую капусту и запертых в сумочке из кожуры горького апельсина пропитанной крепкими кишечными газами монахини плюс тысячу связанных вместе и нагретых до того чтобы они стали плавиться вилочек для улиток потом еще несколько старых молитвенных книг занавес из большой гостиной в отеле кольца положенные отдельно в кошелек из бледно-розового шелка и еще нарезанные мелкими кубиками дружеские руки что приветствуют проходящий кортеж

17 октября 1936 года

разворачиваясь внутри лопающегося с громким звуком мыльного пузыря крупный краб сдохший на пустынном пляже