2 апреля 1938 года

в этот миг волдырь возникший в небе на месте комнатной двери лопается и распространяет по стенам и потолку сок военных маршей раскачиваясь на двух створках цепей распахнутых в стакане все это последствия белого цвета покрывающего саван из цветов ее слез часы бьющие с опозданием поданный завтрак жаркое из матросского воротника совсем еще нового костюма окруженное стальными овощами в собственном соку плакучая ива в завязке с выступающими мускулами алоэ благоразумно скрестив руки и настороженно определяя границы огороженного поля поглощает различия и сосет рисунки которые тянутся за игрой света подстегивающего краски под самыми странными обличьями в извивах сюжета окончательного конца истории дверь открыта всем насмешкам тесным строем идущим занять место оседлав два жалких персонажа привязанных к своим теням как к орудию пытки стулья прыгающие на горло шкафа одетого Офелией подобранное белье волнами теряющее свои кружева трезвонящее подъем курам несущимся внутри зеркала царапающего ногтями масло картин из которых сочатся предметы ищущие свои гнезда звезды со складчатыми животами запертые в куске большого хлеба морщины в лужице солнца у подножия здания размачивающего вату во рту сиреневого квадрата пока неожиданность часа размазывает его по расправленной простыне одним концом прикрепленной к дверному ключу свежее масло сардины редис анчоусы фиолетовая хлопчатая простыня небесно-голубого апельсина поцелуи раздавленные каблуком ваза сверкает счастьем в руках лучей зеленый миндаль и бледная роза обоев что сжимает его проколотого тысячей и тысячей цветков яблони он изнемогает он умирает и поет обвиваясь вокруг столбов появляющихся из окна чтобы пересечь стол и упасть на пол мертвые машина приведенная в действие вертится вокруг сюжета толкает его вперед подбадривает криками учитывает любой взгляд оставшийся прикованным к каждому предмету и классифицирует его складывает и привязывает каждую краску тянущуюся в воздухе придает ей имя номер и строго определенное место зажигает по углам мебели небольшие огоньки и окаймляет незабудками углы буфета и беспорядочно бросает множество синих чернильных штампов сверху вниз на землю на угол комнаты который внезапно проснувшись прыгает вперед и наталкивается на облака плывущие по пустынной улице остаток комнаты занимается огнем мебель кричащая среди пламени покрытая весенней росой раздирает покрывающее ее дерево с ветвями и цветами оставляя их нагими лишенными кожи ободранными ни больше ни меньше будто по ним прошлись крепкие зубы так что остается только сигаретный пепел поднимающийся с полу исписанной страницы