Спустя шесть недель после освобождения Парижа распахнул свои двери Осенний салон. Вместо обычно следовавшей за этим рутины, которую Пикассо в прошлом презирал настолько, что всегда отказывался от участия в ней, на сей раз этот салон стал крупной манифестацией французского искусства после четырех лет немецкого господства. Традиционно салон приглашал кого-то среди известных французских живописцев выставить свои работы в галерее, отведенной исключительно ему. В данном случае, однако, сделали исключение, и в качестве беспрецедентной дани уважения иностранцу такая честь была оказана Пабло Пикассо, причем подобное случилось впервые за всю историю официального салона. Было показано семьдесят пять его картин и пять скульптур, большинство из которых так или иначе пропитывала враждебность к нацистам и приверженцам Виши, заставлявшим его работать за закрытыми дверями.

Воздействие этой дани уважения к Пикассо на ту публику, которую немцы пытались выучить восхищаться только тем, что предпочитал в искусстве Гитлер, оказалось будоражащим. Решение руководителей салона породило сильные протесты среди тех, кто полагал, что в такой исторический момент подобная честь должна быть оказана французскому живописцу, а также и среди тех, кто не одобрял не только его искусство, но и его новую приверженность коммунистам. 8 октября, через два дня после открытия выставки, компания горячих голов с криками: «Снимите их немедля! Верните назад деньги! Объяснитесь!» осадила галерею и угрожала уничтожить произведения Пикассо. Не было, однако, до конца ясно, что сильнее влияло на этих людей: то ли политическая проблематика, то ли их ненависть к Пикассо как художнику. Андре Лот, присутствовавший при этом, описал указанные события как маневр роялистов, но вполне возможно также, что демонстранты были студентами Школы изящных искусств, которые, наподобие своих педагогов и всей профессуры, питали сильнейшую неприязнь к творчеству Пикассо. Тем не менее, нашлось и множество таких, кто принял сторону Пикассо и перед лицом подобных нападок расхваливал его произведения с еще большим энтузиазмом.

Следующей весной аналогичная выставка картин прошла в лондонском музее Виктории и Альберта. Недавние работы Пикассо показывали вместе с ретроспективной выставкой Матисса. За исключением большой картины «Ночной лов рыбы в Антибе», которая вместе с несколькими другими важными картинами была тщательно спрятана во время оккупации в парижской квартире Зервоса, все выставленные здесь произведения Пикассо датировались не ранее весны 1940 года. Это придавало его части экспозиции атмосферу насилия и тревоги, которая явно пересиливала при сравнении с «luxe, calme et volupte» («роскошью, покоем и сладострастием»), исходившими от картин Матисса.

Лондонская публика была очень растревожена этой выставкой. Ежедневно ее помещения до отказа заполняли люди, оказавшиеся разделенными на тех, кто испытывал неистовый восторг, и совсем других, которые чувствовали себя оскорбленными, подвергнувшись столь мощному и неэстетичному воздействию выразительных средств современной живописи. Многие зрители, все еще носившие военную форму и так недавно обученные совершать акты насилия, видели перед собой в работах Пикассо интерпретацию мира, поражавшую и пугавшую их. Они ожидали от искусства какого-то успокаивающего воздействия и не хотели признать, что эти полотна на самом деле имеют над ними такую власть. Нравилось ли им то, что они видели, или нет, но Пикассо учил их видеть.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница