Признание

Хотя выставки никогда не представляли для Пикассо большого интереса, он из чистого любопытства посещал вернисажи других живописцев. Для него сам по себе акт творения имел гораздо большее значение, нежели последующие способы показать готовую картину. Когда он встречался с кем-нибудь из приятелей, то первым делом задавал вопрос: «Как работается?». Пикассо не спрашивал: «Скоро ли у тебя выставка?» или «Что тебе удалось продать?», — хотя этот последний вопрос отнюдь не был лишен для него интереса.

На Монмартре все его ближайшие друзья были в некотором отношении художниками творческими и ищущими, но аргументы и теории, которые истолковывались на все лады в кружках живописцев, никогда не казались ему сколько-нибудь существенными и актуальными. В ту пору, как и на протяжении всей своей жизни, он предпочитал подобным разговорам образные и остроумные интеллектуальные спекуляции своих друзей-поэтов.

К концу 1906 года Пикассо, которому было в то время двадцать пять лет, достиг положения, достаточно необычного и завидного для столь молодого живописца. Это было особенно замечательно, если учитывать, что, несмотря на серьезные материальные трудности, он неизменно отказывался идти в своем творчестве на какие-либо компромиссы. И вот теперь и Саго, и Воллар постоянно имели возможность продавать его картины, причем спрос на них постоянно рос. В коллекции Стайнов, сделавшейся самой знаменитой в Париже благодаря их смелости и разборчивости, оказались многие работы Пикассо. То бесспорное мастерство в использовании самых разных техник живописи, скульптуры, гравюры и рисунка, а также весьма многообразных средств выразительности, которое он наглядно демонстрировал, убедило поклонников Пикассо не только в том, что перед ними действительно гений, но также и в том, что ему суждена блестящая карьера хорошо продаваемого художника.

В материальном отношении его жизнь стала более налаженной. Он был обеспечен лучше, чем большинство его друзей, а любовницей у него была энергичная и пылкая девушка, красота которой привлекала внимание. Казалось бы, у Пикассо было все для того, чтобы укрепиться на своих с трудом завоеванных позициях и продолжать писать картины в том стиле, который вызывал восхищение у его наиболее восприимчивых и интеллектуальных друзей и покровителей.