Понедельник 29 ноября 1943
Вчера вечером я ужинал у Анри Мишо и Мари-Луизы. Мы обсуждали событие дня — «Атласную туфельку». После сложных перипетий, бесконечных споров с автором — сокращать или нет слишком длинную пьесу, играть спектакль в один вечер или разделить на два — в последнюю пятницу Комеди Франсез наконец вынесла его на суд публики. Представить на сцене, в оккупированном городе, необычное творение Клоделя, которое даже не всякий прочтет, — настоящая авантюра! Однако Жану-Луи Барро это удалось, хотя своим успехом спектакль обязан не столько искусству режиссера, сколько теплому и страстному голосу Мари Белл.
АНРИ МИШО. «Атласная туфелька» — прелестная вещь... Хотя вообще-то я театр не люблю, причем никакой, можно даже сказать, что я его ненавижу... Хожу туда очень редко. А когда вынужден пойти, чтобы сделать кому-то приятное, у меня портится настроение и я обычно сбегаю... В театре — и в зале, и на сцене — собирается целая толпа людей, видеть которых я не хочу... Вот так! Театр создан для женщин, которые любят покрасоваться на публике... Мне не хотелось лишать Мари-Луизу удовольствия присутствовать на этом вечере, на мой взгляд слишком длинном и утомительном... И все же Клодель — великий поэт. Его человеческие качества мне нравятся меньше: я не люблю людей, слишком озабоченных своим успехом...
БРАССАЙ. Вы с ним знакомы?
АНРИ МИШО. Совсем немного. Во время чтения пьесы у Адриенн Монье нас познакомили и мы перекинулись парой слов. Это сильный характер, у него есть мужество и упорство. Разве сегодня легко сказать вслух то, о чем про себя думают все? Его упрекают — и не без основания — в том, что он поет оду Маршалу. Но разве не он написал главному раввину письмо в защиту евреев? Кто еще отважился это сделать? Насколько мне известно, никто...
Сегодня жилище Пикассо наводнила такая толпа народу, что он предпочел скрыться в мастерской, где я фотографирую его последние большие скульптуры.
ПИКАССО. Не хочу выглядеть невежливым по отношению к людям, но нельзя требовать, чтобы я тратил все свое время на посетителей... Пусть они оставят меня в покое... Это единственное, чего я прошу...
САБАРТЕС. Они собрались и стоят печальные и торжественные, как на похоронах... Ждут... Ждут уже полтора часа... Надо что-то делать...
ПИКАССО. А зачем ты их впустил? Почему не сказал, что меня нет дома? Они могли бы мне написать, оставить записку... Так нет, им всем позарез нужно видеть меня «лично».
Уговоры продолжаются довольно долго. Пикассо придумывает все новые отговорки: «Скажите им это... Скажите им то...»
САБАРТЕС (невозмутимо, непреклонно, неумолимо). Теперь уже поздно говорить что-либо. Мы не можем вытолкать их за дверь... Они ждут слишком долго. И отлично знают, что ты здесь...
Как режиссер, уговаривающий капризного актера выйти на сцену и показаться публике, он подталкивает Пикассо к двери... И тот, смирившись, не просит уже ничего, кроме краткой передышки, чтобы слегка пригладить волосы и поглубже вздохнуть... «Ладно, пошли...» — говорит он и направляется в прихожую.
К часу дня дом пустеет. Мы остаемся одни. Казбек, странная собака, всегда молчаливая, словно печальная, лежит в скульптурной позе, вытянув худое тело — почти скелет — и изящные длинные лапы...
ПИКАССО. А вы заметили, что он может принимать позы настолько необычные, что кажется, будто это вовсе и не собака? Взгляните на него вот отсюда. Разве он не похож на морского ската? А Доре он напоминает гигантскую креветку... Ман Рэй сделал несколько его снимков... Может, когда-нибудь вам тоже захочется его сфотографировать...
БРАССАЙ. Вы знаете афганскую борзую Сюзи Солидор? Собака была похожа на Сюзи, и ей ее подарили... Но, в отличие от Казбека, она длинношерстная...
ПИКАССО. Та собака живет в горах, а эта — на равнине, хотя и носит имя одной из гор... У нее почти нет шерсти, только на ушах немного...
БРАССАЙ. Для Франции эта порода очень редкая...
ПИКАССО. Настолько редкая, что, когда я ее выгуливаю, прохожие удивляются и спрашивают, какой она породы... Однажды в Руайяне, в самом начале оккупации, со мной заговорил немецкий офицер. Я не понял, что ему было нужно... А он просто хотел узнать, что за собака Казбек... И я вздохнул с облегчением. Марсель часто с ним гуляет и жалуется, что постоянно пристают с расспросами. А я ему сказал: «Марсель, запомните раз и навсегда: когда вам задают вопросы о породе собаки, отвечайте, что это... шарантская такса... Это произведет такое впечатление, что все расспросы прекратятся...»
