Пока два огромных панно смотрели друг на друга в студии, было трудно оценить окончательное намерение Пикассо. В процессе поездки в Италию на выставки, проходившие в Риме и Милане, их показывали отдельно, и только когда они после довольно долгих странствий возвратились осенью 1953 года в Валлорис, чтобы окончательно занять свое место в часовне, все люди, а не только один Пикассо, поняли концепцию, которую он имел в виду. Полотна были запланированы таким образом, чтобы соответствовать по размерам низкому своду, прилегая к нему от пола до пола и в результате, сходясь наверху, образовывали одну картину. Когда, наконец, они были соединены, то, хотя Пикассо не делал никаких предварительных измерений, стыки в обоих панно сошлись с абсолютной точностью, как он и задумал. Эта способность мастера точно оценивать расстояния на глаз часто подвергалась испытанию. Пикассо с гордостью рассказал, как во время войны он при создании рисунка для «Человека с ягненком» обнаружил, что взятый им лист бумаги оказался слишком маленьким для его замысла. Нарисовав фигуру до пояса, он взял второй лист и, ни разу не взглянув на первый, дорисовал остальную часть фигуры. Когда художник соединял эти две половины, ни один из рисунков не потребовал ни малейшей правки. О такой же точности суждений Пикассо, основывающихся исключительно на глазомере, говорил и его продюсер, когда несколько лет спустя маэстро вместе с Анри Жоржем Клузо принимал участие в работе над фильмом.

После закрытия западной двери со стороны улицы мрачноватый свод старой часовни, освещенный только от алтаря, производил эффект пещеры. Пикассо так и сяк обыгрывал идею, что посетители должны видеть его фрески в мерцающем свете факелов, — таким же образом, каким первобытный человек видел магические картины, скрытые в глубинах пещер Ласко¹. Он хотел, чтобы освященную веками тему «Войны» и «Мира» люди созерцали в обстановке интимности; ее универсальный смысл должен был одновременно восприниматься ими как сугубо личный. Пикассо задумал, и ему удалось сделать так, что две контрастирующих темы должны встретиться наверху с угрожающим мечом войны, разящая сила которого уравновешивается поднимающимся к зениту многокрасочным ромбовидным солнцем, тем самым замыкая зрителя в двух противоположных мирах, представляющих собой единое целое.

Пикассо начал свою большую панораму с «Войны». Ее демоны, пышущие пламенем, сжигающие книги и распространяющие повсюду отвратительных ядовитых насекомых, являют собой символ коварных и непредсказуемых ужасов, порождаемых войной. Безвкусное, кричащее великолепие и безумный шум, перемещающийся справа налево, были вынуждены остановиться, и добилась этого безмятежно спокойная, богообразная фигура, противостоящая им со щитом, на котором изображен голубь.

Задача создания совсем иного образа — контрастирующего образа мира, причем после столь захватывающего материала, посвященного войне, возможно, выбила бы из колеи менее находчивого живописца. Пикассо положил в основу своих мыслей по поводу мира то чувство, которое, как он знал, является самым радостным и самым вечным в человеческом обществе, — любовь, известную ему по собственной семье. Для панно «Мир» он написал сцену, где крылатый Пегас, которым управляет ребенок, запряжен в плуг. Среди танцующих фигур мы наблюдаем настоящие чудеса эквилибристики, когда жонглер балансирует палкой, удерживая на одном из ее концов чашу-аквариум для рыбок, полную ласточек, а на другом — клетку, в которую посажена рыба. Таким способом он дает понять, что счастье нелегко удержать и что счастливый человек, как самый настоящий акробат, ежедневно рискует оказаться ввергнутым в бедствия и катастрофы. Движимый уничтожающей и язвительной яростью, с одной стороны, и нежным, загадочным юмором — с другой, Пикассо создавал в этом микромире символы своей философии. Как написал Элюар: «Он хочет яростью нанести поражение всей нежности, а нежностью победить ярость».

Сегодня свод Храма мира завершен, и там установлена система освещения, но на протяжении нескольких лет полукруглое пространство в конце этого свода оставалось пустым. В конечном итоге оно было заполнено отдельным панно с четырьмя фигурами, выполненными в основных цветах, которые протягивают руки вверх к большому диску восходящего солнца. После некоторых недоразумений, недопонимания и жалоб на безразличие парижских властей старый готический свод с новой для него концентрацией аллегорических образов, которые теперь целиком покрывают его, был открыт для публики в качестве национального памятника.

Примечания

1. Ласко — разветвленная пещера на юго-западе Франции, близ г. Монтиньяк в долине реки Дордонь, с открытыми в 1940 г. гравированными и живописными настенными изображениями времен позднего палеолита (сцены охоты на бизона, оленей, диких быков, лошадей) — лучшими в мире образцами наскальной живописи. — Прим. перев.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница