САБАРТЕС. А мы как раз вас вспоминали. Думали, придете вы в такую погоду или нет... Вы мужественный человек. Пикассо вас ждет, ему не терпится увидеть новые фотографии...
ПИКАССО. Вы действительно хотите работать? В мастерской как в Сибири... идти туда — чистое безумие... Я вам не советую... Вполне можно принести мелкую бронзу сюда, где тепло...
БРАССАЙ. Мне будет трудно работать здесь из-за птиц...
ПИКАССО. Из-за птиц? Они вам мешают? Не понимаю...
БРАССАЙ. Это я буду им мешать... Моя вспышка их напугает...
ПИКАССО (смеется). Ваша вспышка? Вы уверены? На этих канареек и горлиц никто никогда не охотился. Они не знают, что такое выстрел из ружья... Но даже если бы они его боялись, то как мы это поймем? Они нам ничего сказать не могут... Не обращайте внимания на эту дичь! Взрывайте ваши бомбы! И ничего не опасайтесь...

Предложение заманчивое. Печка источает приятное тепло. Я оглядываю помещение: ни одного уголка, ни клочка свободного пространства, где можно поместить статуэтку... Все заставлено... А просить Пикассо все это двигать...

БРАССАЙ. Я подумал: все-таки лучше в мастерской. Мне там удобней. Да и холод меня не очень пугает... Когда работаешь, о нем забываешь...
ПИКАССО. Правда? В своей жизни я страдал от холода больше, чем многие другие! В Барселоне, чтобы согреться, я жег свои рисунки... А в Мадриде? Ну и зима выдалась! А какой колотун был на моем чердаке в Калле Зурбано! Ни тепла, ни света... Никогда в жизни я так не мерз... А в Бато-Лавуар? Летом — как в духовке, зимой — настоящий ледник... Вода замерзала...
САБАРТЕС. А на бульваре Клиши? Мы надевали на себя все, что было под рукой, — пальто, куртки... В жизни не забуду, какая стужа стояла там по ночам...
ПИКАССО. А в Буажелу? Неотапливаемый сарай, везде сквозняки... Это там я заработал свой ишиас... Холод не дает расслабиться. Заставляет двигаться... Чтобы согреться, начинаешь работать, и работа тебя согревает... А тепло скорее нагоняет сонливость... Ну, ступайте, работайте... Держитесь...

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница