Поразительная забывчивость для человека, который всегда крепко помнил, что хотел. Два незначащих слова — вот и все, что осталось от долгих брачных отношений, от почти двадцати лет совместной жизни. Да возможно ли такое?

Нет, осекся, будто споткнулся о камень.

«Камнем преткновения» стала недавняя смерть его бывшей русской жены. Как раз примерно за месяц до этой беседы, 11 февраля 1955 года, в возрасте 64 лет не разведенная с Пикассо и одиноко жившая в Каннах Ольга, до сих пор носящая фамилию супруга, скончалась от рака в больнице на Лазурном берегу. Она была моложе Пабло на целых десять лет.

Словно забрав витальную энергию этой женщины, Пикассо продлил свою жизнь еще почти на два десятилетия.

...Горевать по поводу кончины бывшей супруги Пикассо не собирался. Он тогда работал над очередной картиной и на похороны Ольги не поехал. Смерть «русской жены» только развязала ему руки, ведь супруга так и не дала ему официального развода — мучительный бракоразводный процесс закончился только с ее смертью. Почему? Во-первых, они были венчаны, и православная, глубоко верующая Ольга Хохлова, считала: что соединил Бог — не людям разъединять, и по-прежнему числила Пикассо своим мужем. Вторая причина крылась в том, что Ольга боялась окончательного разрыва, превращающего ее в пыль под ногами знаменитого художника. Положение неразведенной жены довольно долго позволяло надеяться на примирение, но и после разрыва разрешало предпринимать попытки урезонить супруга и наставить на путь истинный духовными примерами. Как анекдот, по Парижу расходились слухи, что Хохлова прикрепляет к закрытым перед нею дверям мастерской Пабло портреты великих мастеров живописи и других мировых величин, указывая тем самым путь для «возрождения» Пикассо и его духовного очищения. По другой, более миролюбивой, версии, неразведенная, но оставленная жена наивно вкладывала в конверты с письмами репродукции картин, портреты Рембрандта и Бетховена. Многие друзья — с легкой руки самого Пикассо — считали Ольгу особой неуравновешенной, или просто сумасшедшей, что прямо противоречит отзывам ее близких друзей и, главное, родственников. В том числе внучки Марины, вспоминавшей необыкновенную доброту, спокойствие бабушки и ее «русские сказки», которые она рассказывала им в детстве в великом множестве. Именно портрет своей бабушки Ольги Хохловой она предпочла забрать при дележе картин после смерти своего великого и ужасного деда. Вывод напрашивается один — это была еще одна мощная мистификация великого Пабло. Гениальный бывший муж, желавший забыть «докучную» подругу и твердивший о ее истеричности, разумеется, в свое оправдание, немало способствовал созданию легенды о «невыносимой» мадам Пикассо.

Так родилась «загадка Ольги Хохловой» — история, полная противоречивых слухов, умолчаний и разноречивых догадок.

Пабло Пикассо сводил счеты не по-родственному, рассчитывался не «по-домашнему». «Погубив женщину, стараются стереть и все воспоминания, которые она оставила», — признался этот добродушный сатана. А когда однажды его все-таки первой бросила и обрела счастье с другим одна из его постоянных любовниц и мать его детей — Франсуаза Жило, выразился еще более красноречиво: «Лучше бы видеть, что твоя женщина каждый день умирает, чем видеть ее с другим...»

Через некоторое время после кончины Ольги бодрый, энергичный Пабло, заявивший по поводу смерти Ольги многозначительное: «Теперь она на самом деле умерла», официально женился на своей последней любовнице, которая была моложе его на целых 45 лет. Любила ли она его или ее привлекли миллионные гонорары Пикассо, неизвестно. Зато к старости у Пикассо (которого еще при жизни называли Людоедом — настолько он был охоч до «пожирания» женщин) вместо Ольги, череды любовниц, ушедших в небытие великих приятелей «остался в друзьях целый Центральный комитет французской коммунистической партии», как едко заметил один писатель.

Пикассо умер в городке Мужен, в Приморских Альпах, в апреле 1973 года, дожив до устрашающего возраста — до 92 лет. Устрашающего — своим избытком на фоне недостачи этих лет у своих подруг: ведь как ни живи женщины дольше мужчин, ни одной из его молоденьких возлюбленных не было суждено и близко «подобраться» к такой возрастной черте. Жизнерадостный протуберанец Пабло перещеголял в этой гонке всех и до конца своих дней сохранял присутствие духа.

В отличие от его женщин. Вот уж кому нельзя было позавидовать! Полные сил и надежд, молодые, красивые, они без страха заходили в пещеру к жизнедеятельному Минотавру, но прежними оттуда уже не возвращались. Из них словно уходило желание жить и любить. Пикассо исчерпывал женщин до дна, не оставляя в них после себя ничего «на потом» и тем более «для кого-то»: так бросают в бурное житейское море выеденную раковину устрицы, обломки былого пиршества, и раздается хлопок — то ли равнодушный плеск воды, то ли пустой звук закрывшейся крышки рояля.

«Когда я меняю жену, прежнюю мне всегда хочется сжечь. Женщины существуют не для того, чтобы усложнять жизнь», — не без горделивого пренебрежения говорил неукротимый мачо Пикассо.

Его брутальное естество, властность и мужское обаяние притягивали многих; бешеная энергетика и жажда жизни сулили бурные наслаждения; его гений, слава, продуктивность и деньги служили залогом ощущения полноты и богатства жизни. Однако бес, сидящий в Пикассо, обладая завидным иммунитетом самоутверждения и жизнелюбия, заражал любовниц и жен загадочным вирусом самоуничтожения. (Внучка Марина остроумно сравнит этот процесс с компьютерным вирусом «I love you».)

И дальше все происходило по формуле: «жизнь с Пикассо — это смерть, передающаяся половым путем».

Ева Гуэль, которую он называл «моя красавица», ушла из жизни совсем молодой, буквально за несколько месяцев сгорев от рака. Покинутая ради Евы Франсуаза Оливье, судьба которой так и не сложилась, тосковала по своему деспоту и отчаянно спасалась написанием о нем воспоминаний. Ольгу Хохлову подточило страдание оскорбленного в лучших чувствах человека, а «доел» скоротечный рак, — как теперь установили американские исследователи, болезнь угнетения, страха и обиды. В 1977 году другая любовница Пикассо — жаркая «валькирия» в постели, прирожденная оптимистка и спортсменка Мария-Тереза Вальтер повесилась у себя в гараже в небольшом средиземноморском городке Жуан-ле-Пэн, пожелав заботиться о художнике на небесах. Накануне открытия очередной выставки художника в Мадриде, 15 октября 1986 года, пустила себе пулю в лоб вполне трезвомыслящая 59-летняя Жаклин Рок-Пикассо, богатая вдова Пикассо, которая называла своего супруга не иначе как «солнце» и «мой король», целовала ему руки и до конца своих дней советовалась с покойником, как ей переставить мебель в доме и что купить. В ужасающей бедности в психиатрической лечебнице скончалась самая таинственная его любовница — Дора Маар. А уж о потомстве по линии Ольги и говорить нечего. Внук Пикассо и Ольги Хохловой Паблито, которого не пустила на похороны деда последняя жена гения, отравился через несколько дней после его смерти, и его положили в могилу рядом с бабушкой. Через два года после этих двойных похорон от цирроза печени, вызванного алкоголем и наркотиками, умер и сын Хохловой от Пикассо — Пауло: отец всю жизнь бесконечно унижал этого «неудачника», точно вымещая на нем свою злобу против его матери.

Могучий Пабло! Непостижимый властитель душ, обладатель вечной молодости, державший в крепких руках нити женских жизней, он стольких утащил за собой... Бог? Дьявол?

...Прошло еще почти полвека, давно не стало Пикассо, но хранящие какую-то неизбывную безропотную тайну портреты его бывшей русской жены Ольги Хохловой на ведущих аукционах мира оценили в десятки миллионов долларов. Правда, о самой Ольге уже мало кто всерьез и подробно вспоминал на фоне череды экзотических связей Пикассо с другими женщинами, которые необычными достоинствами, псевдонимами, оригинальными привычками, если не чудачествами, дополняли сочный, как бифштекс, образ мастера.

И то сказать: Ольга Хохлова не отличалась редкостным умением шустро втыкать нож между пальцами в черных перчатках, сидя за стойкой бара, чем пленила Пикассо Дора Маар. Она не была ни профессиональной натурщицей, как рослая Фернанда Оливье, знаменитая любовница художников и скульпторов, которая запросто могла помыть и съесть сосиску, украденную у соседей ее котом, ни партнершей по безудержному спортивному сексу, как Тереза Вальтер. Она не была «творческой личностью», как художница Франсуаза Жило, не годилась ему во внучки, как практичная Жаклин Рок. Именно по причине столь пикантных подробностей биографий спутниц маэстро на целой веренице экзотических француженок с энтузиазмом останавливались многие биографы Пикассо, обходя первую жену стороной, словно не понимая, какой же «идентификационной булавкой» пришпилить малопонятный, «бледный образ скромной русской девы» Ольги Хохловой. Она безропотно ускользнула, ушла в тень, не промолвив ни одного слова, раскрывающего настоящую тайну отношений с Пикассо, не оставив после себя ни скандальных обличающих записок, ни интервью для газет, ни нарочито оптимистичных восхвалений маэстро — ни-че-го! Ее письма — и те недоступны для прочтения и закрыты в архивах....

Моральное «возмездие» и духовное воздаяние, если только они существуют, после смерти настигли Пабло в лице его наследницы, внучки по линии Ольги — Марины, не только выбравшей портрет бабушки из богатого наследия картин, но и заявившей на весь мир, что дедуля был настоящим монстром. Кроме того, своими христианскими благодеяниями и пожертвованиями в пользу голодающих и бедных Марина сознательно искупала «кровавый след» Минотавра в судьбах семейства и удовлетворяла за бабушку ее христианские духовные потребности.

Все это, однако, не мешает тому, что до сих пор при беглом упоминании Ольги Хохловой западные биографы заметно скучнеют, забывают об эпитетах, давая отмашку двумя-тремя кодовыми словами: «балерина — дочь офицера — Пикассо — мещанский быт».

Почти точь-в-точь, как герой «Мастера и Маргариты», щелкая пальцами, неуверенно вспоминал, на ком же он все-таки был женат:

— Ну да, вот же я и щелкаю... На этой... Вареньке... Манечке... нет, Вареньке... еще платье полосатое... музей... впрочем, я не помню.

Она прошла по его жизни, словно тень. Скользнула, будто ее и не было. Пикассо сам обесточил ее образ.

Просто взял — и выключил свет.

К оглавлению

Следующая страница