Блестящая, полная открытий карьера Пикассо в сфере искусства не сопровождалась такими же успехами в семейной жизни. Он находил в себе сильное желание нежных и чутких отношений с женщиной, которая являлась бы источником вдохновения для эротических удовольствий и традиционной опорой его домашнего хозяйства. В юности богемная беспечность жизни с Фернандой не сумела дать ему этого, а Ева, терпеливая, но, пожалуй, слишком педантичная и хорошо организованная, умерла. В случае с Ольгой с избытком присутствовало собственническое стремление иметь настоящую семью, но вскоре стало очевидным, что испанское желание соблюдать традиции не было в Пикассо настолько сильным, чтобы победить его подвижную, как ртуть, природу. Многие изысканные портреты Ольги и Пауло, представленных поодиночке или играющих вместе, красноречиво говорят о том, насколько Пикассо был в первые годы предан семье. Последовавший за этим конфликт был порожден инстинктивным ужасом Пикассо перед тем, что он попадется в ловушку и будет вынужден прервать плавное или бурное течение своей творческой работы. Его успех в ухаживании за Ольгой, закончившемся рождением их сына, был единственной творческой стороной их брака. Как только это было сделано, несовместимость их амбиций медленно, но неуклонно привела к тому, что она стала угрозой свободе духа, без которой Пабло просто не мог жить.

Ольга — женщина красивая, страстная и настойчивая. Эта красавица была натурой цепкой и упорной, но она жаждала еще большего богатства, чем то, которым они теперь обладали, а также испытывала раздражение из-за того, что возможности традиционных способов понаслаждаться их нынешними доходами оставляли Пикассо безразличным. Его вкусы по-прежнему были простыми. Хотя ему нравилось исполнять желания Ольги по части приобретения самой дорогой одежды, сам он обычно носил один и тот же поношенный костюм. Большой набор шелковых галстуков, купленных на Бонд-стрит¹, так и продолжал лежать где-то на дне чемодана. Ему было привычнее расходовать деньги на необычные предметы, возбуждавшие его любопытство, или же на ненавязчивые и щедрые подношения своим менее удачливым друзьям. Но для Ольги было необходимо, чтобы ее уважали в высшем обществе и чтобы о ней там хорошо думали, а посему для нее те признанные методы, которыми это должно было достигаться, представлялись незыблемыми. Когда много лет спустя у Пикассо спросили, почему он не мог разделять с ней такую жизнь, он ответил с поразительной простотой: «Она требовала слишком большую часть моего "я"»².

Возрастающее отчуждение между ними ложилось на него тяжким грузом. В его действиях на протяжении нескольких лет, с 1932 по 1936 год, неоднократно наблюдаются признаки того, что он искал пути для собственного освобождения. Говорилось даже, — хотя слепая вера в такие слова попросту вводит в заблуждение, — что на некоторое время он даже забросил живопись. Действительно, холсты, датированные 1933 годом, не столь многочисленны, и это может восприниматься, как признак некой эмоциональной агонии, через которую он проходил, но для Пикассо творчество и было его жизнью. Поэтому, как это случалось обычно в моменты кризисов, его изобретательность позволила ему и на сей раз открыть новые методы выразительности³.

Летом 1933 года после короткого посещения Канна он возвратился на несколько недель в Барселону, а на следующий год предпринял более длительную поездку в Сан-Себастьян и Мадрид, после чего снова посетил Толедо и Эскориал⁴. Из второго путешествия Пикассо вернулся в Париж. Родина снова послужила ему стимулом, и, как это случилось намного раньше, после посещения Испании в 1918 году, бой быков опять стал темой для целого ряда картин, еще в большей степени полных движения, цвета и неистовой чувственности, чем это бывало когда-либо прежде.

Хотя случались моменты, когда он не мог найти в себе привычной тяги к живописи, рисовать Пикассо не прекращал никогда. В течение длительного периода, начавшегося в 1927 году, Воллар систематически заказывал ему целые циклы гравюр, число которых росло и, наконец, составило к 1937 году без малого сотню эстампов⁵. Начало им было положено еще иллюстрациями к «Неведомому шедевру», но именно 1933 год стал самым плодотворным периодом для Пикассо как для рисовальщика. Между 20 марта и 5 мая он изготовил сорок гравюр на тему, которая была близка ему, поскольку он находился в Буажелу, — мы имеем в виду «Ателье скульптора». Этот цикл был завершен следующей весной, пополнившись еще шестью гравюрами⁶.

Ранняя акварель, написанная Пикассо в 1904 году, показывает бледного и плохо одетого молодого человека, созерцающего девушку, которая спит на кровати в их весьма посредственном жилище. Как это частенько бывало тогда, в профиле юноши можно распознать автопортрет. Данный жанр привлекал Пикассо на протяжении всей его жизни, и художник дал в нем необычайное разнообразие самоинтерпретаций, начиная с той глубоко эмоциональной акварели. В конце 20-х годов этот мотив появляется вновь, но уже как формальная кубистическая композиция, лишенная всяких следов эмоциональной слабости. Прямые эротические отношения между двумя возлюбленными теперь усложнены девушкой, которая стала моделью художника, и в манере подачи произошли еще более заметные изменения. Предмет и тема картины спрятаны как бы ниже подмостей строгой геометрической композиции, а эмоции, которые она передает, основаны на апелляции к менее очевидным факторам. Полотно больше не излагает слезливую и легко интерпретируемую историю — напротив, любовники с их жесткими машиноподобными формами противостоят друг другу, переполненные страстью, по своему накалу почти неотличимой от ненависти. Однако представляется достаточно странным, что в версии, датированной 1928 годом, между геометрическими формами этих двух антагонистов, активного и пассивного, на холсте прорисован традиционно реалистический профиль, изображающий художника за работой. Пикассо вышел за рамки чисто формальных соображений и, не без остроумия, вносит в свою картину это напоминание о сравнительной реальности фактов природы и искусства, меняя их общепринятое соотношение на прямо противоположное и заходя здесь гораздо далее, чем это случилось в романе Бальзака.

В цикле гравюр под названием «Ателье скульптора» та же загадка становится главной темой, а разнообразие ее трактовки поражает своим богатством. Бородатый скульптор, изображенный в неоклассическом стиле с помощью линий, которые не знают колебаний, поглощен своей работой, стоящей перед ним на возвышении. Около него — любимая спутница, разделяющая с ним его страсть и его беспокойство. Их тревожные взгляды направлены к третьему присутствующему — скульптуре, которую она вдохновила, а он создал. В данной ситуации, полностью отличающейся от того, что происходило в семейной жизни Пикассо, художник — единственный владелец и господин своего творения. Его глаза с удивлением наблюдают те жизнь и движение, которые он вдохнул в своих мраморных чад, венчающих результаты его осознанного труда, в то время как в руках он нежно держит мягкое, белое тело своей музы. Почти в каждом рисунке мы находим драму возлюбленных, между которыми присутствует некто третий, врываясь наподобие ночного кошмара в их уединение, когда они лежат вместе. В гравюре, датированной 3 апреля, скульптор возлежит возле своей спутницы и рукой, опирающейся на окно, откуда виден аркадийский пейзаж, помогает себе приподняться, чтобы получше рассмотреть призрачное видение, сотворенное им самим. А на полу, превратившемся в постамент, у самого края их ложа — статуя, изображающая двух молодых лошадей, которые борются между собой в любовной игре. Именно жизнью и движением пары животных занят пристальный взгляд их творца. Сам он покоится неподвижно, его лысая голова коронована венком из плюща, а мысли далеки от девушки, распростершейся рядом. Мягкими пальцами он ласкает ее, пока та спит, лежа навзничь и великолепно распахнув свою наготу навстречу его прикосновению, а в ее волосах запутался венок из полевых цветов.

На других изображениях данного цикла они оба показаны бодрствующими, но, тем не менее, их взгляды никогда не встречаются. Может статься, что их вниманием слишком сильно завладело неистовство, так и бьющее от скульптурной группы: быка, нападающего на двух лошадей, — или же они отвлечены вакхической распущенностью нагой девушки, укутанной в цветочные гирлянды, которую тянет за собой стройный юноша, перебросивший ее через спину молодого бычка. В любом случае, сидят они или лежат, все равно их тела сплетены воедино, но мысли обособленны.

Примечания

1. Бонд-стрит — улица в лондонском районе Уэст-Энд, где сосредоточены лучшие модные магазины, а также самые известные художественные галереи..— Прим. перев.

2. Вместе с тем Пикассо и после развода считал Ольгу не просто матерью своего единственного рожденного в браке сына, но и женщиной в высшем смысле слова, поскольку он, по словам некоторых его биографов, стал первым мужчиной в жизни этой красавицы, да еще и балерины, причем не очень юной (она была лет на десять моложе мужа, так что, когда они сошлись, ей было около 25 лет). — Прим. перев.

3. С другой стороны, когда Пикассо узнал, что осенью 1933 г. должны выйти в свет мемуары Фернанды, он всячески старался воспрепятствовать этому, но не потому, что боялся разоблачений, а только опасаясь ревности Ольги (и это в ситуации, когда уже с 1927 г. он поддерживал самые близкие отношения с Марией-Терезой!). — Прим. перев.

4. Эскориал (также Эскуриал; буквально: «место, где я исчерпал себя» — от лат. scoria: «отбросы») — огромный четырехугольник мрачных сооружений из гранита, выстроенных в 1542-1563 гт. Филиппом II на пустынной возвышенности близ Мадрида как резиденция испанских королей. Он включает в себя дворец, церковь, монастырь и другие здания, сгруппированные вокруг внутренних дворов. — Прим. перев.

5. Известная «Сюита Воллара» состоит, помимо 27 разных и не связанных между собой гравюр, из следующих их групп: (I) L'Ateliér du sculpteur («Ателье скульптора») — 46 работ; (II) Le Viol («Насилие») — 5 работ; (III) Le Minotaure («Минотавр») — 11 работ; (IV) Rembrandt («Рембрандт») — 4 работы; (V) Le Minotaure aveugle («Минотавр ослепленный») — 4 работы.

6. Его иногда называют также «Мастерская скульптора». — Прим. перев.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница