Тайное рандеву и публичные празднования

Когда в солидных газетах 14 марта 1961 года было объявлено, что Пикассо женился на Жаклин Рок, большинство его друзей, включая тех, кому давно хотелось, чтобы это поскорее случилось, были убеждены, что данное сообщение является не более чем непроверенным слухом. Но они ошибались. На самом деле 2 марта этот брак был заключен безо всяких церемоний в ратуше Валлориса, и в течение десяти дней никто, кроме тамошнего мэра-коммуниста, преданного поклонника Пикассо, и двух свидетелей не имел ни малейшего понятия о случившемся. Тем самым на сей раз удалось успешно сдержать поток всяческой шумихи и поздравлений.

Однако шесть месяцев спустя Пикассо предстояло праздновать восьмидесятилетний юбилей, и он решил по этому случаю всей душой принять участие в запланированных празднествах. Несмотря на сплетни, что он-де болен и прикован к постели, сплетни, державшие посетителей на почтительном расстоянии вплоть до наступления торжественного дня, Пикассо намеревался получить от всех этих мероприятий максимум удовольствия.

Небольшой городок Валлорис позволил вовлечь себя в эти радостные события в мере, сопоставимой разве что с празднованием самых главных из престольных дней времен Ренессанса. От имени мэра месье Поля Деригона было разослано ни много, ни мало четыре тысячи приглашений, объявлявших о грандиозных торжествах, которые начинались в Ницце с фестиваля музыки, песни и танца. В числе исполнителей были знаменитые российские музыканты — пианист Святослав Рихтер и скрипач Леонид Коган¹, Глория Дэйви из прославленной нью-йоркской «Метрополитен-опера»², известный танцор фламенко Антонио и другие звезды из самых разных стран, в частности дирижер Маркевич.

В атмосфере, которая, несмотря на присутствие 6000 зрителей и изобилие выдающихся гостей, оставалась интимной, выступления продолжались и аплодисменты не стихали до самого рассвета.

На следующий день, в воскресенье, Пикассо перед полуднем прибыл в Валлорис, сопровождаемый мотоциклетным эскортом, состоящим из полицейских в шлемах и белых рукавицах. С большими трудностями удалось пробить сквозь толпу дорожку, чтобы дать юбиляру возможность посетить выставку из пятидесяти его давних картин. Они были тщательно отобраны друзьями Пикассо таким образом, чтобы тот смог снова увидеть полотна, которые много лет оставались скрытыми от него, находясь в музеях или частных собраниях. Улицы городка были переполнены поклонниками и почитателями всех мастей. В дополнение к тем, кто понимал величие Пикассо как художника, присутствовало много людей, любивших его просто как человека и мужчину. Группы энтузиастов, которые, вооружившись гитарами, прибыли из небольших соседних городков, чтобы пропеть ему серенады, оказались здесь плечом к плечу с иностранцами, собравшимися со всех концов планеты.

После полудня у моря был дан обед в честь Пикассо, где сто друзей юбиляра приветствовали его речами на разных языках, а также поднесли множество подарков. К тому времени дорога, ведущая назад, в Валлорис, оказалась настолько безнадежно заблокированной, что кавалькаде машин с гостями пришлось сделать длинный объезд, чтобы вовремя попасть на бой быков, который устроили в его честь на просторной площади дез-Эколь. В качестве матадоров выступили знаменитые друзья юбиляра, Мигель Домингин и Ортега. Ими были убиты четыре быка — с полным соблюдением всех испанских ритуалов, а также со столь же полным и преднамеренным нарушением французского закона.

Официальная программа подошла к концу в Канне, где большой прием, организованный в казино «Палм-Бич», сопровождался фейерверком, который было бы не стыдно показать даже императору. После всех этих мероприятий Пикассо по-прежнему пребывал в великолепной форме. Он не уставал при каждом удобном случае высказать свою высокую оценку этой удивительной демонстрации привязанности и восхищения, а также поблагодарить за доставленное ему удовольствие. Когда празднование завершилось, он никак не желал позволить своим друзьям разъехаться. Нескольким из них пришлось сдать билеты или отменить бронирование, чтобы сопровождать Пикассо в дальнейших пиршествах и попойках. Но когда, наконец, все они сказали «до свидания», недавний герой празднеств сразу же заперся в своей студии и принялся за работу.

Глубокое уважение, проявленное по отношению к Пикассо, носило глобальный характер. В разных частях планеты его юбилей оказался долгожданным предлогом, чтобы отдать дань великому человеку в виде выставок и посвященных ему специальных номеров журналов. В США торжества начались точно в день его рождения с выставки «Bonne Fête, Monsieur Picasso» («Веселого праздника, месье Пикассо»), где экспонировалось более 170 его работ, предоставленных на время галерее Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе коллекционерами из южной Калифорнии. Следующей весной замечательное мероприятие было организовано в Нью-Йорке. Девять торговцев произведениями искусства проявили тесное сотрудничество, организовав в своих галереях скоординированные выставки, для которых был издан единый каталог; они хронологически охватывали творчество Пикассо с 1895 года при общем количестве экспонатов 310 экземпляров. В то же время Музей современного искусства устроил продолжавшуюся все лето выставку, показав там свое обширное собрание картин и скульптур Пикассо. Эта впечатляющая экспозиция состоялась спустя пятьдесят лет после первой персональной выставки Пикассо в Нью-Йорке, организованной в качестве революционного жеста Стиглитцем и Стайкеном в галерее 291³. Через полстолетия восхищение Пикассо и его творчеством невероятно.

В то время как все эти события позволили провести в Нью-Йорке великолепные показы картин, рисунков и скульптуры Пикассо, в Москве 1 мая было объявлено, что Пикассо присуждена Международная Ленинская премия (ее учредили в свое время «для укрепления мира между народами»). Взаимоотношения между Пикассо и российским бюрократическим аппаратом всегда носили сомнительный характер. Безусловно, его вступление во французскую коммунистическую партию и уважительное отношение к Пикассо со стороны последней точно так же, как его международная слава, уже много лет делали знаменитого художника желанным приобретением. И все же, несмотря на то что выставка картин Пикассо, состоявшаяся в Москве в 1956 году, имела громадный успех и доказала притягательность его искусства для масс, со стороны советских официальных и академических властей по отношению к нему всегда имел место яростный антагонизм. В 1956 году примерно пятьдесят представленных на выставке полотен были позаимствованы у самого Пикассо благодаря инициативе поэта Ильи Эренбурга. Реакцией молодого поколения было любопытство, смешанное с восхищением. Говорят, что эта выставка привлекла приблизительно миллион посетителей. Все же пять лет спустя оказалось, что бюрократический аппарат так и не сделал ни малейшего шага по пути прогресса. Никита Хрущев и его свита восприняли с презрением «декадентское» искусство Пикассо, когда они посетили экспозицию его произведений на французской выставке в Москве летом 1961 года. Однако, возлагая на суждения иностранцев бремя ответственности за его славу как живописца и восхваляя его мнения по политическим вопросам и его поведение как человека, московская газета «Правда» смогла объяснить официальную линию партии в следующих выражениях: «Все люди доброй воли будут с энтузиазмом приветствовать присуждение Ленинской премии мира Пабло Пикассо — прославленному художнику и большому гуманисту, имя которого известно сотням миллионов людей. Его работы можно видеть в музеях почти всех столиц мира... Для Пикассо живопись можно приравнять, по его собственным словам, "к оружию, которое годится как для защиты, так и для нападения в войне против врага", и этот враг — фашизм»⁴.

Для контраста приведу шапку интервью по случаю его восьмидесятилетия, опубликованного в популярной парижской вечерней газете «Франссуар», где цитируются совсем другие слова юбиляра: «Любовь — вот единственное, что имеет смысл». Но какими бы ни были использованные им при этом средства, Пикассо на деле осуществил свое покорение мира.

Примечания

1. Они оба были народными артистами СССР, лауреатами Ленинской премии и в то время находились в расцвете своего таланта: Рихтеру (1915-1997) было 46 лет, а Когану (1924-1982) — 37. — Прим. перев.

2. Она не находилась на том же уровне, как Рихтер или Коган, и не сделала большой карьеры, но незадолго до этих событий, в 1958 г., стала первой чернокожей певицей, выступившей на сцене знаменитой «Метрополитен-опера» (в партии Аиды в одноименной опере Дж. Верди). — Прим. перев.

3. Галерею 291, сыгравшую большую роль в расцвете американского авангарда, открыл в 1905 г. в доме 291 на фешенебельной нью-йоркской Пятой авеню фотограф Альфред Стиглитц (1864-1946) вместе с группой других фотографов (он называл их фотосепаратистами). Туда входил и молодой люксембургский фотограф Эдвард Джин Стайкен (1879-1973), который открыл по этому же адресу студию еще в 1902 г. после двух лет обучения в Европе у знаменитого скульптора Огюста Родена (1840-1917), а позднее стал пионером фотографии как одного из видов изобразительного искусства. До 1908 г. новая галерея выставляла только фотографии, но затем начала впервые знакомить американцев с творчеством Матисса, Пикассо, Тулуз-Лотрека и других художников. — Прим. перев.

4. Указанный абзац приводится в обратном переводе с английского. — Прим. перев.