Первые иллюстрации

В июле 1900 года в скромном журнальчике «Juventud» («Юность»), который представлял крайне «модернистские и каталонские» воззрения на литературу, науку и искусство, был впервые воспроизведен рисунок Пикассо. Вообще-то в этом издании появлялось очень немного иллюстраций, и данный рисунок был помещен в качестве своеобразного сопровождения к тексту большого символистского стихотворения ныне почти уже напрочь позабытого поэта Жоана Оливиа Бриджмана, которое называлось «Зов девственности»¹. На переднем плане рисунка, выполненного углем и подписанного П. Руис Пикассо, покоится полуобнаженная девушка, больше похожая на матрону, а над ней в туманном мареве грез витает эдакое призрачное видение в образе мускулистого и весьма соблазнительного мужчины. На следующий месяц в этом же издании появился другой рисунок, иллюстрирующий новое произведение того же автора, на сей раз под гамлетовским названием «Быть или не быть». Здесь изображены штормовое море и одинокий пловец, который пытается справиться с бурей, управляя лодкой с помощью длинного весла. Эти юношеские рисунки — один символистский, другой трансцендентальный — интересны по той простой причине, что они являются первыми из столь многочисленных графических работ, выполненных Пикассо в последующие годы в сотрудничестве со своими друзьями-поэтами. Трудно сказать, помешала ли ему в той первой для него попытке убогая сентиментальность поэтических первообразов или что-нибудь другое, но оба указанных рисунка слабы по сравнению с другими его работами того же периода, которые оставались в то время неопубликованными и малоизвестными.

Другой художественный журнал, «Cataluna Artistica» («Артистическая Каталония»), 6 сентября 1900 года напечатал выполненный угольным карандашом портрет поэта Антонио Бускуэц-и-Пунсета, а несколько недель спустя на его страницах появилась еще одна иллюстрация, на сей раз к романтическому и меланхолическому рассказу Суринаса Сентьеса², название которого — «La Loca» («Безумная женщина») — Пикассо собственноручно написал каллиграфическими буквами и сопроводил рисунком.

Жизнь его не была в ту пору легкой, и небольшие деньги, полученные им за эти иллюстрации, были в напряженном бюджете юноши отнюдь не лишними. Однако, в отличие от большинства своих товарищей, Пикассо очень редко подрабатывал коммерческими заказами. Сохранилась запись о том, что однажды он украсил витрину бакалейного магазина на улице Конде дель Асалто, а в другой раз изготовил рекламу какого-то патентованного лекарства. Полезные свойства этого снадобья, провозглашенного верным и незаменимым средством против «лимфатической болезни и слабости в костях», обрели неожиданную привлекательность благодаря красивому рисунку с изображением ослабевшей и исхудавшей девушки, которая, тем не менее, грациозно балансирует рядом с сидящим около нее пьеро.

Примечания

1. Оно было посвящено свободной любви — теме, которая начала волновать Пикассо очень рано и волновала едва ли не всю жизнь. Вообще Пикассо, по его собственным словам, стал приобретать эротический опыт в самом нежном возрасте и считал это правильным, полагая, что более взрослому человеку начинать труднее. — Прим. перев.

2. И этот испанский литератор, и двое предшествующих не оставили в истории искусства никакого следа. Они известны лишь тем, что их иллюстрировал великий Пикассо. — Прим. перев.