«Негритянский» период

Еще раз обратимся к «розовому» периоду. «Уже в ранних произведениях Пикассо окружающая действительность выступает в преображенном виде. Многообразие природных форм и красок как бы пропускается сквозь фильтр мировосприятия художника, и в результате этого процесса отсеивается все, с его точки зрения, второстепенное и несущественное, и на холст попадает лишь главное — то, что помогает острее выразить и глубже почувствовать основную мысль художника, эмоциональную и идейную настроенность его произведения. Условность цвета и пространства, отступление от точности в передаче анатомии человеческого тела — здесь лишь средство раскрытия содержания» [1, с. 22]. Так, нарушение телесных пропорций мы видим, например, в фигуре атлета на картине «Девочка на шаре», однако это не мешает нашему восприятию целостного образа гармоничного, несмотря на контрасты, произведения.

Итак, Пабло и Фернанда в Госоли. Здешняя природа прекрасна. Он вспомнил давнюю поездку в Хорту и вновь погрузился в первобытный «потерянный рай». Рядом с Пикассо — прекрасная возлюбленная. Покой и умиротворение не мешали ему напряженно раздумывать о том, куда двигаться дальше. Одно было ясно: академическая школа, которую он так рьяно стремился усвоить в Школе изящных искусств, теперь ему явно мешала.

В 1906—1907 гг. в жизни Пикассо произошло два события, важность которых для его творчества трудно переоценить. Во-первых, он побывал на посмертной выставке Сезанна, во-вторых — на выставке африканского искусства, открывшего ему новые эстетические горизонты.

Весной 1907 г. на выставке в Трокадеро Пикассо увидел архаичные скульптуры, в которых простота исполнения сочеталась с невиданной мощью. Древние решительно освобождали форму от частностей и гораздо эффективнее, чем современные Пикассо утонченные мастера, передавали суть предмета и магию образа. Ведь деревянные идолы первобытных народов создавались вовсе не для красоты: это изображения божеств, культовые принадлежности, символизировавшие непонятные и страшные силы природы, порой враждебные человеку. С ними нужно контактировать, чтобы не погибнуть. Искусство у африканцев или других народов, не знавших современной европейской цивилизации, было магией, в его лоне рождались религиозные ритуалы и заклятия. Оно играло совершенно иную роль, чем в Европе в XX столетии. Вот отчего идолы столь выразительны.

Пабло Пикассо считал, что его занятие — самое важное в мире, и, увидев африканские скульптуры, понял, как вдохнуть в свои произведения дух первобытной силы. Он начал применять методы древних художников: последовательно упрощал форму предметов, делал их монументальными и выразительными, превращая персонажей в подобие идолов, искажал, уподобляя маскам, их лица. Грубая штриховка имитировала насечки на деревянных африканских скульптурах. Он приглушал цвет и объединял пространство и персонажей, так что они составляли как бы единое целое с фоном, на котором были изображены.

У такого подхода была и еще одна, чисто практическая, сторона. Если хочешь освободиться от оков «правильного искусства», что может служить лучшим противоядием, чем «неправильное», примитивное, народное рисование, как, например, работали безымянные художники Африки, которые никогда не учились искусству на античных образцах, но создавали условные и при этом чрезвычайно выразительные произведения?

Так в творчестве Пикассо начался «негритянский» период.

Первой яркой работой стали «Авиньонские девушки» («Авиньонские девицы»). Он писал эту картину более полугода, многократно перекраивая композицию, видоизменяя образы женщин, искажая и упрощая их облик, и на последнем этапе превратил их лица в подобие африканских ритуальных масок. Он порвал с традиционностью, отказался от красивости, презирая обычаи изображения женского тела в европейском искусстве.

Легенда гласит, будто сюжет картины навеян художнику посещением борделя в барселонском готическом квартале на улице Каррер д'Авиньо. Быть может, это и правда и судьба проституток тем или иным образом отозвалась в удивительных, шокирующих, пугающих очертаниях их тел. Продажная женщина обречена, ее будущее ужасно, она никогда не будет иметь ни семьи, ни детей... Неудивительно, что первой реакцией художественного сообщества на эту работу оказалось полное неприятие. Однако, как только проходило первое впечатление, все художники, видевшие эту работу, через какое-то время попадали под ее магнетическое воздействие и начинали писать в сходной манере. Но Пикассо было все равно — хула или хвала: он нащупал метод и последовательно воплощал его в дальнейшем, как, например, в картине «Три фигуры под деревом» (для которой, как считается, позировала прекрасная Фернанда) или «Обнаженная с драпировкой».