В нем удивительным образом сочетались доброта и щедрость с жестокостью и скупостью, дерзость маскировала стеснительность, бунтарский дух противостоял консерватизму, а уверенный в себе человек боролся с патологически колеблющимся.

Из книги Р. Пенроуза «Пикассо. Жизнь и творчество»

Отъезд в Мужен, небольшую деревеньку на вершине холма в нескольких километрах от Канна по направлению в глубь страны, состоялся в начале августа. Пикассо ехал один в своей просторной «Испано-Сюизе», в которой он мог перевозить все, что было необходимо для работы, и еще оставалось место, чтобы при возвращении привезти массу предметов — гальку, раковины, кости, куски плавника, глиняную посуду или рамы, — затронувших летом его воображение на морском берегу или же в магазинах. Пикассо предпочитал путешествовать по ночам, но никогда не питал особой склонности водить машину. Как он когда-то отметил, «я предпочитаю компасу почтового голубя». В результате от его шофера Марселя требовалось всегда быть готовым к тому, чтобы в кратчайший срок упаковать все необходимое в автомобиль и тронуться в путь сразу же, как только будет принято окончательное решение об отъезде. Дорогу они преодолевали с большой скоростью, и рассвет открыл перед ними ландшафт из белых камней, кипарисов и оливковых деревьев. К полудню Пикассо сменил серые улицы Парижа на залитое солнечным светом Средиземноморье.

Многие считали Пикассо эгоистом, скупым, скрытным, называли самозванцем и губителем живописи. Они гневно выступали против тех, кто, утратив критическое чутье, возвел художника на пьедестал и преклонялся перед ним. Все они были правы и одновременно ошибались, так как на самом деле было несколько Пикассо, даже слишком много Пикассо...

Еще более поразительно, что этот истинный сатир мог перевоплощаться в нежного влюбленного.

Мужен был свидетелем романа Пикассо с Дорой Маар в 1936-1939 гг.

Из досье ИП: Дора Маар, хронист «Герники», покинувшая мир нормальных людей

Это было необычное и странное зрелище. Необыкновенной красоты черноволосая женщина, положив на столешницу ладонь в черной перчатке, небрежно играла ножом, пытаясь быстро воткнуть острие между пальцами. Ей это удавалось, и, выдернув из стола нож, она продолжала свое опасное занятие. Это происходило в 1935 г. в парижском кафе «Две мартышки».
Только что здесь поэт Поль Элюар представил 53-летнему Пабло Пикассо магически притягательную 28-летнюю незнакомку — ее звали Дора Маар. Они познакомились вскоре после рождения Майи. Художник залюбовался ее руками. Несколько раз она задевала кожу, но, казалось, не замечала крови и не чувствовала боли. Затем она натянула на руки перчатки... Пикассо хранил их у себя до самой смерти.
Так начался их головокружительный роман, продолжавшийся семь лет.
Дора оказалась профессиональным фотографом. Умная, передовых взглядов девушка имела только один недостаток — была до крайности нервна. Чуть что — разражалась слезами. «Я никогда не мог написать ее улыбающейся, — вспоминал мэтр, — для меня она всегда была плачущей женщиной». Он считал, что слезы делают лицо Доры более выразительным. Когда у нее умерла мать, она пришла к художнику за поддержкой, и он тотчас же заставил ее позировать.
После войны Пикассо подарил Доре домик на юге Франции. Она не догадалась, что подарок этот — прощальный. Однако пожить в новом доме Доре так и не пришлось — после расставания с возлюбленным она на долгие годы стала пациенткой лечебницы для душевнобольных.
История ураганной страсти Пикассо и Доры Маар стала темой выставки, развернутой в парижском Музее Пикассо. Но не только. Экспозиция — и в этом ее особая ценность — воссоздает как личные, так и творческие отношения двух выдающихся представителей парижской художественной элиты и отчасти ту среду и атмосферу, в которых рождались и произрастали многочисленные ветви авангардного искусства.
Вся семилетняя история их любви была под стать той причудливой первой встрече — романтической и трагичной.
Бытовало мнение, будто надменная и сумрачная Дора с лицом святой неслучайно оказалась в этом кафе, а сплела настоящий заговор с друзьями-сюрреалистами, чтобы завлечь художника в свои сети. Пикассо ответил согласием на предложение сделать его фотопортрет и в этот же вечер вместе с Дорой отправился в ее студию на улице Асторг...
Негативы этого фотосеанса были найдены в архиве Доры Маар после ее смерти. Настоящее имя Доры — Теодора Генриетта Маркович (1907—1997). Она была дочерью хорватского архитектора и француженки, выросла в Буэнос-Айресе, где проектировал здания ее отец, и бегло говорила по-испански. В 1926 г. Дора вернулась во Францию и стала посещать студию художника Андре Лота, где познакомилась с крупными мастерами фотографии — Анри Картье-Брессоном, Брассаем и Мэном Рэем. Вскоре она сблизилась с французскими сюрреалистами и, выбрав себе псевдоним Дора Маар, стала «музой» этого авангардистского движения.

Гордая, чувственная, презирающая условности, Дора Маар была звездой парижской художественной богемы. С черными, как вороново крыло, волосами и зелеными глазами, она буквально завораживала мужчин своей какой-то надломленной красотой.

Кроме того, женщина-фотограф отличалась экстравагантной элегантностью: любила широкополые шляпы и длинные перчатки, курила сигареты с мундштуком длиной не менее 25 см и красила заостренные ногти в пурпурный цвет. С неизменным «Роллейфлексом» в руках Дора Маар буквально ворвалась в столицу мирового искусства, которой тогда был Париж, и быстро стала известным фотографом моды и рекламы, автором оригинальных светских портретов и сюрреалистических фотомонтажей. Она фотографировала калек в Лондоне и слепых в Барселоне, клошаров в Париже и жонглеров в Лиссабоне, создавая таинственную атмосферу, подчеркивая причудливость и гротескность жизни, не боясь соединять прекрасное и безобразное, роскошь и нищету.

Навязчивой темой Доры Маар были неестественно-изогнутые человеческие тела и странные экзотические животные. В своих оригинальных фотомонтажах она нарушала пропорции предметов, сочетала несовместимые идеи, использовала оригинальные ракурсы, и уже здесь можно было обнаружить зачатки ее болезненной склонности к меланхолии и страху.

Критики утверждали, что Дора Маар нажимает на кнопку аппарата в тот момент, когда реальность «расстраивается». Они отмечали «необычный, волнующий» характер ее фотографий, излучающих «тревожную странность бытия». Острый взгляд фотохудожника проникает в затемненную сторону вещей, писали комментаторы, называя ее стиль «трагическим барокко» и «эстетикой катастрофы». И в беззаботном гомоне «веселого Парижа» уже начинали звучать истерические нотки, и песенка «Все хорошо, прекрасная маркиза» стала приобретать новый смысл и странную популярность. Город еще оставался «праздником, который всегда с тобой», но в нем уже вспыхивали финансовые скандалы, и на улицах коммунисты схлестывались с крайне-правыми.

Портрет Доры Маар

В духе времени Дора Маар была дамой «ангажированной» и не скрывала своих радикально-левых убеждений. Она активно участвовала в «гошистских» группировках «Октобр», «Масс» и «Контраттак», занимаясь тем, что сегодня мы назвали бы «агитпропом». В 1934 г. вместе с Бретоном и Элюаром она ставит подпись под «Призывом к борьбе», который опубликовал Комитет интеллигентов-антифашистов.

В ночь на 7 февраля 1934 г. во Франции была предпринята попытка фашистского путча. В ответ создается левый Народный фронт. Полыхает Гражданская война в Испании, в результате варварской бомбардировки нацистами стерт с лица земли баскский городок Герника, уже чувствуется дыхание мирового конфликта. На Всемирной выставке в Париже в 1937 г. выставлена монументальная «Герника» Пикассо, а над выставочным городком, будто предвещая грядущую схватку, реют флаги нацистской Германии со свастикой и Советского Союза — с серпом и молотом.

Когда произошла знаменательная встреча с Дорой Маар в кафе «Две мартышки», с которой начат этот рассказ, Пикассо переживал творческий кризис и уже полгода не работал. Дора помогла художнику выйти из тупика, выведя его на новые пути в творчестве, подтолкнув к авангардистскому движению и политическим темам. Пикассо сближается с сюрреалистами и создает такие гражданские произведения, как «Мечты и ложь Франко». Взаимное чувство переплелось с творческим диалогом: Дора учила живописца технике фотографии, а сама — под влиянием Пикассо — начала заниматься живописью. «В четыре руки» они изготавливают на стекле так называемые «фотогравюры», которые используют как гигантские негативы, отпечатывая их затем на фотобумаге. Но самое главное — Дора Маар, по сути, изобрела новый жанр — репортаж о рождении произведения искусства.

Из досье «ИП»: фотооткрытие Доры Маар

В 1937 г. она проследила в своих фотографиях историю создания полотна, которому было суждено стать всемирно известным, — «Герники», позволив, таким образом, заглянуть в творческую лабораторию великого художника. И эту ее заслугу в искусстве трудно переоценить.

День за днем, с усердием хроникера, она фиксировала на пленке этапы становления монументального произведения, предлагая автору новые точки отсчета для продолжения работы над ним. Дора Маар — не просто свидетель, но и соавтор «Герники», о чем свидетельствуют сотни негативов и контактных отпечатков, обнаруженных в ее личном архиве после ее смерти в 1997 г. Многочисленные искусствоведы признали, что после фоторепортажа об истории зарождения «Герники» в корне изменился взгляд на современную живопись, которую уже больше нельзя было толковать так же, как до открытия Доры Маар.

Пикассо, которому нравилось воображать себя Минотавром, воплощавшим в его глазах мужскую силу и творческий заряд, создает в этот период серию офортов, в которых нетрудно узнать Дору Маар, отданную на заклание этому мифическому зверю.

Дора никогда не позировала Пикассо, и все же он написал множество ее портретов — графических, классических и кубистских, в шляпе, с зелеными ногтями, в образе химеры. Самый известный из них — «Рыдающая женщина», который, по мнению критиков, символизирует страдания Испании под фашистским игом. Комментаторы высокопарно писали, что слезы Доры Маар — это «слезы тысяч женщин, потерявших мужей в Гражданской войне в Испании». Но, может быть, справедливо мнение (африканцы боятся сниматься), будто портреты отнимают у людей жизненную энергию, навлекают болезнь, измену и разлуку, а некоторые религии, например ислам, даже запрещают изображать человеческие лица. Огюст Роден никогда не просил позировать свою жену и прожил с ней долгую жизнь. А вот свою музу Камиллу Клодель он запечатлел в знаменитом «Поцелуе», и натурщица провела два десятилетия в сумасшедшем доме...

Желание для Пикассо было связано с насилием, а секс и творчество в его глазах были нераздельны и взаимно питали друг друга. «Искусство не целомудренно, — говорил художник, — а если оно целомудренно, то это не искусство». Современники вспоминают, что Пикассо с детским простодушием говорил друзьям: «Дору я бью, она так хорошеет, когда плачет». А в ответ на упреки возражал: «Для меня она женщина, которая плачет. Я писал ее такой не из удовольствия или садизма. Я могу писать только то, что вижу, а именно такова глубинная суть Доры».

Расцветшая во время войны любовь Пикассо и Доры Маар не выдержала испытания миром. Их семилетний роман был историей изломанной, надрывной любви. Могла ли она быть иной? Пиренеи и Балканы — родина того и другой — два края, где бушуют темные инстинкты и мрачные суеверия, где жизнь полна тайных примет, а смерть всегда близко. Дора Маар была неистова в чувствах и в творчестве.

Она обладала необузданным темпераментом и хрупкой психикой: взрывы энергии у нее сменялись периодами глубокой депрессии. Пикассо же принято называть «священным монстром», но похоже, что в человеческих отношениях он был просто чудовищем. Некоторые говорили о живописце: «Если Пикассо и гений, то — гений зла».

Многие женщины Пикассо либо кончали с собой, либо сходили с ума. Повесилась Мария-Тереза Уолтер, ушла в монастырь, а затем застрелилась Жаклин Рок, помешалась Ольга Хохлова. Проанализировав почерк испанца, Поль Элюар сделал вывод: «Любит страстно, но его любовь убивает». А когда одна из последних любовниц художника, Женевьев Лапорт, рассталась с Пикассо, Жан Кокто сказал ей: «Вы вовремя приняли это решение, может быть, это спасло вам жизнь».

Для страстной Доры разрыв с Пикассо стал катастрофой. Неслучайно эпиграфом к парижской выставке служат слова из стихотворения, посвященного художнику: «Становилось так темно, что в полдень на небе были видны звезды». Дора попала в парижскую психиатрическую лечебницу Святой Анны, где ее лечили электротоком. Вызволил ее оттуда и вывел из кризиса давний приятель, известный психоаналитик Жак Лакан. После этого Дора абсолютно замкнулась в себе, став для многих символом женщины, жизнь которой разбита любовью к жестокому гению Пикассо. Уединившись в своей квартире неподалеку от улицы Гран-Огюстен, она погрузилась в мистицизм и астрологию, приняла католичество. Ее жизнь остановилась, быть может, в 1944 г., когда произошел разрыв с Пикассо.

Пережив на четверть века того, кто, по словам Андре Бретона, был «безумной любовью» ее жизни, Дора Маар скончалась в июле 1997 г. в 90-летнем возрасте в одиночестве и бедности. А примерно через год ее портрет «Рыдающая женщина» был продан на аукционе за 37 млн франков.

Подлинный масштаб самобытного художника Доры Маар, которую кое-кто считал лишь любовницей Жоржа Батая и Пабло Пикассо, стал ясен лишь после смерти, когда открылся доступ к ее архивам и коллекциям. Только тогда многие узнали, что Дора Маар принесла свой оригинальный талант на алтарь любви и незаслуженно осталась в тени всепожирающего Минотавра — Пикассо.

Однако мы слишком мало сказали о самом Мужене...

Из досье «ИП»: гастрономическая улитка

С конца XIX в. климат и географическое положение деревни Мужен магнитом притягивали сюда знаменитостей. Туристское призвание Мужена зародилось в это время: Пикассо, Кокто, Поль Элюар, Ман Рей, Жак Брель, Пиаф, Кристиан Диор, Ив Сен-Лоран, Фернан Леже, Пикабия и многие другие великие личности гостили в этом крошечном городишке, по форме напоминающем улитку.

Мужен сегодня славится своими полями для гольфа, гастрономией, прекрасными отелями, искусством... Здесь обосновались знаменитые шеф-повара (Роже Верже, Алан Ллорка, Серж Гулуме), и некоторые из них открыли свои собственные рестораны.

Сегодня это небольшой городок на юге Франции, неподалеку от Каннов. Здесь Пикассо поселился в 1961 г., приобретя имение Нотр-Дам-де-Ви. Здесь и умер двенадцатью годами позже. Тут были созданы практически все его поздние работы.

Жак Брель

Ив Сен-Лоран

Эдит Пиаф

Из книги Р. Пенроуза «Пикассо. Жизнь и творчество»

...А летом 1938 г. Пикассо вместе с четой Элюаров снова искал уединенного гостеприимства далекого Мужена. Он писал портреты Нуш, причем иногда ему удавалось сделать за день не одно ее изображение. Ставшее теперь знакомым и привычным размещение обоих глаз на одном профиле применялось им с нежностью и уважением к красоте их обладательницы. В это же время он сделал портреты трех темнооких дочерей хозяйки дома, самая младшая из которых, Инее, сопровождала Пикассо, когда тот отправился в Париж, и потом много лет оставалась вместе с мужем на рю де Гран-Огюстен в качестве домоправительницы. Кроме того, Пикассо проявлял бесконечный интерес к чертам и свойствам Доры Маар, которые он наблюдал с неослабной свежестью восприятия и давал им самые разнообразные, но одинаково богатые интерпретации.
Выполненные им в ту пору многочисленные портреты Доры варьировались в очень широком диапазоне — от вполне реалистичных рисунков в классическом стиле вплоть до искажений, в основе которых, однако, всегда лежали наблюдения вечно меняющейся игры света и выражений на ее лице.

Пикассо пребывал также под впечатлением буколического облика деревенской молодежи, сидевшей в прохладной тени платанов, что окружали здешнюю площадь. Именно эти молодые люди вдохновили Пикассо на создание цикла причудливых голов парней, сосущих леденцы на палочке. Всегда наслаждаясь нелепостью такого рода контрастов, которые более чем соответствовали тому основополагающему беспокойству, что вечно царило в его мыслях, он даже подчеркивал неотесанную грубость их черт и жадность, с какой они хватались за свои ребяческие удовольствия.

По этим улочкам Мужена частенько бродил сам мэтр

Возле Мужена любил отдыхать Фридер Бурда, один из наследников известного издательского дома, посвятивший себя меценатству и составлению «фамильной» художественной коллекции. Он был одним из немногих, кто уверовал в позднейшее признание творчества Пикассо. И верно рассчитал, что чем позже оно придет, тем выше будет ценность его полотен. Не обращая внимания на скептические отзывы искусствоведов, он начал покупать работы Пикассо «муженского периода». И вскоре стал обладателем восьми картин, которые являются ныне гордостью его коллекции современного искусства, ядром экспозиции баден-баденского музея, который носит имя основателя — Фридера Бурды. «Эклектической мазней одержимого старца» назвал искусствовед Дуглас Купер выставку поздних работ Пикассо в 1970 г. в музее Папского дворца в Авиньоне. Пренебрежительное отношение к позднейшим творческим «вспышкам» гениального испанца доминировало довольно долго. Ну, дескать, утонул старик в море красок и художественных форм!.. Однако сегодня работы «одержимого» Пикассо безоговорочно отнесены к шедеврам — как и работы Пикассо «голубого» или «розового» периодов.

«Из Мужена в Баден-Баден. Поздний Пикассо» — так называется выставка в Музее Фридера Бурды.

Из книги А. Жиделя «Пикассо»

В течение лета в Мужен постоянно наведывались друзья Элюара и Пикассо: Зервосы, Ман Рэй, Розенберг, Роланд Пенроуз, английский художник и коллекционер, поэт Рене Шар, Макс Эрнст... Каждое утро компания отправлялась купаться в Канны или Гольф-Жуан, а затем приступала к позднему завтраку в Мужене, на террасе, увитой виноградными лозами. Пабло все лето проходил в шортах и морской тельняшке. Его настроение, как всегда, часто менялось из-за постоянных проблем в личной жизни и вестей, приходивших из Испании. Но порой он любил позабавиться, как вспоминал Пенроуз, и развлекал всех искрометной клоунадой. Зажав между верхней губой и носом черную зубную щетку и вскинув правую руку, он мастерски имитировал вопли Гитлера (подобно тому, как это делал Чаплин в «Диктаторе»). В другой раз он использовал бумажные салфетки и другие попавшиеся под руку предметы, чтобы делать из них фигурки животных или забавных «человечков»...

Музей Бурды в Германии

В 1961 г. Пикассо поселился здесь в большом доме, получившем название Нотр-Дам-де-Ви, с Жаклин Рок, на которой он женился в том же году и с которой прожил до самой своей смерти в 1973 г.

На первом этаже Пикассо устроил скульптурную мастерскую, а на втором разместил свою личную коллекцию. Сегодня Нотр-Дам-де-Ви носит другое название — Пещера Минотавра.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница