Дань уважения Пикассо

В течение 60-х годов состоялось такое большое число выставок произведений Пикассо в самых разнообразных формах, что невозможно дать сколько-нибудь полный отчет о них всех или хотя бы просто перечислить. Есть, однако, такие, пропустить которые невозможно. Выставка, показанная в мае 1964 года в Киото, Нагое и Токио, привлекла огромные толпы зрителей. На ней экспонировалось 160 картин, многие из которых были получены взаймы из Европы и Америки, а другие предоставлены японскими коллекционерами. Среди посетителей был и Анастас Микоян, первый заместитель премьер-министра Советского Союза, который случайно находился в это время в Токио во главе большой культурной делегации. Когда у него спросили, известно ли ему, что Пикассо состоит членом коммунистической партии, Микоян ответил: «Конечно, я знаю и горжусь этим... В области абстрактного искусства есть много значительных произведений. Многие советские люди с удовольствием смотрят работы Пикассо». Эти слова звучали гораздо более многообещающе, чем высказывания Хрущева, сделанные всего три года назад.

В том же году была с академическим тщанием организована выставка Пикассо в Национальной галерее Канады, расположенной в Оттаве, в то время как в Нью-Йорке испанское правительство впервые воздало Пикассо должное, показав несколько его значительных холстов в павильоне своей страны на Всемирной выставке 1964 года, проходившей в этом городе.

Но, понятное дело, самое большое число акций в честь Пикассо имело место в 1966 году — в честь его восьмидесятипятилетия. Темп был задан Парижем, где в ноябре одновременно открылось пять выставок под эгидой министерства культуры. Большая выставка картин Пикассо проходила в Гран-Палас¹. Здесь удалось сочетать хорошо подобранный обзор его творчества, в котором одной из немногих отсутствовавших крупных работ была «Герника», с двадцатью картинами, выбранными самим Пикассо из числа его произведений последних трех лет.

Весьма полные и всесторонние выставки скульптуры, рисунков и керамики показали напротив, через улицу, в «малом» Пти-Палас, а графическое искусство было представлено в Национальной библиотеке.

«Picasso domine son siècle» («Пикассо — господствующая фигура века») — такими словами Жан Леймари начал свое введение к ее каталогу, и не вызывало сомнения, что Париж покорен величием и мощью этой крупной манифестации творчества Пикассо, которую он сам, верный своей традиции отшельничества, никогда не видел.

Да и вообще для друзей Пикассо было отнюдь не легко добиться полного сотрудничества со стороны художника — даже с учетом всей возможной поддержки от Андре Мальро и министерства культуры. Нетерпимое отношение Пикассо к выставкам и к тем помехам его работе, которые они с собой приносили, порождало у него сварливое и придирчивое настроение, и только после вмешательства Канвайлера, а также Мишеля и Зетт Лейрис главный организатор выставок Жан Леймари понял, что критический момент, когда все повисло в состоянии неизвестности, наконец миновал и что большое количество произведений Пикассо сможет все-таки отправиться из Мужена в Париж.

Тем разделом творчества Пикассо, где от него требовалось наибольшее сотрудничество и где имели место самые болезненные проявления нерешительности с его стороны, оказалась скульптура. В прошлом его отеческие чувства по отношению к своим скульптурным творениям совершенно не позволяли получить от него для выставки больше, чем несколько работ одновременно, и почти все его произведения этого жанра, за исключением тех, которые были проданы в виде слепков, оставались на хранении или же в более поздние времена попали в его мастерскую в Нотр-Дам-де-Ви. Однако после длительных уговоров он, наконец-то, позволил отправить свои скульптуры в Париж и даже обещал, что впоследствии они смогут попасть в Лондон и Нью-Йорк.

Указанная выставка, составленная из более чем 200 работ, оказалась настоящим откровением. Теперь появилась возможность проследить за развитием творчества Пикассо в области скульптуры от первых моделируемых фигур голубого периода к кубистическим объектам и далее — к пространственным скульптурам 1930 года, выполненным из стальной проволоки, и к культовым бронзовым головам из Буажелу. После них пришел черед метаморфических скульптур, сделанных во время войны, которые были ровесниками «Черепа» и «Человека с ягненком». Позже окрашенные фигуративные конструкции и плоские поверхности голов Сильветты, выполненные из металлических листов, вели к птицам, пастухам, богам, богиням и портретам Жаклин, кульминацией которых стали в итоге макеты для монументальных скульптур, установленных в Сент-Илье и Чикаго. Во всех этих работах доминировали остроумие, изобретательность и ловкость, избавленные от двухмерных ограничений живописи. Теперь уже не оставалось ни малейших сомнений в гениальности Пикассо как скульптора, и некоторые критики к собственному удивлению стали предпочитать его именно в этой роли.

Воздействие большой выставки в Париже оказалось беспрецедентным. Толпы парижан и гостей города, прибывавших отовсюду, выстаивали в очередях по много часов, чтобы получить желанный билетик, а критики не жалели похвал в бесчисленных статьях, зачастую снабженных красочными иллюстрациями. На сей раз не раздавалось никаких криков неодобрения, которых хватало в 1944 году. Но по мере того как признание Пикассо росло и, соответственно, спадал гнев тех, кто был не в состоянии ни понять его, ни переварить, в такой же степени увеличивалось количество безудержных восхвалений от его поклонников. В глазах всего мира Пикассо занял ныне свое место среди великих мастеров и, в отличие от многих из них, достиг самых высоких почестей еще при жизни.

Примечания

1. Здание на Елисейских полях (его название означает «Большой дворец»), где, в частности, с 1950 г. проходил «Салон независимых». — Прим. перев.