Париж

Посещение Парижа — первый визит Пикассо в чужую страну — началось за несколько дней до его девятнадцатого дня рождения. Этому посещению суждено было оказаться не слишком продолжительным, но чрезвычайно важным. Впервые он знакомился с городом, где ему предстояло прожить основную часть жизни, и, как обычно, первые впечатления обладали той остротой, которая помогает им сохраняться в памяти на протяжении многих лет. Пунктом назначения для Пикассо был Монмартр, где, в конечном счете, он впоследствии и обосновался — почти на десять лет. Руководствовался юноша теми простыми соображениями, что здесь уже расположилась целая колония его друзей, пребывающих в добровольном изгнании, и общение с ними не только помогало разрешить проблему языка, но и обеспечивало новобранца необходимой информацией, чтобы отыскать и проложить себе дорогу в извилистых лабиринтах Парижа. Старожилы знали, где расположены музеи и галереи торговцев искусством, а также кафе и нужные улицы. Художники Каналье¹ и Суньер вкупе со скульптором Маноло мигом представили его многолюдной, многословной и неопрятной артистической компании завсегдатаев кафешек в квартале Ла-Бутт (буквально «холм»). Маноло, с его неудержимым и безжалостным остроумием, веселился от души, представляя своего молчаливого юного друга в качестве собственной дочери, а неистовые протесты Пикассо неизбежно тонули в хоре аплодисментов.

Мастерская, где поселился Пикассо, прежде принадлежала Нонелю, который добрался до Парижа на год или два раньше. Она размещалась на узенькой улочке² неподалеку от вершины холма, на котором располагается Монмартр. Эта небольшая замкнутая община, которая и поныне гордится своими особыми нравами, особым духом и даже особым наречием, как раз тогда переживала процесс своего поглощения столицей. Незадолго до того увенчанный идеальной белизной собора Sacre Coeur (Святого Сердца)³, Монмартр мало-помалу утрачивал свою независимость. Постепенно исчезали старые виноградники, давно выработанные карьеры и неподвижно застывшие ветряные мельницы, склоны холма превращались в террасы, где поспешно сооружались многоквартирные дома, а также отели, кафе и увеселительные заведения. Там предстояло разместить постоянно растущие толпы приезжих, наплыв которых еще увеличился в преддверии всемирной парижской выставки 1900 года. Однако квартал Ла-Бутт по-прежнему оставался той частью Монмартра, которая была отдалена и относительно отделена от большого города, лежащего у его ног. Он служил убежищем для художников, поэтов и прочих артистов всех национальностей, более всего дороживших своей независимостью и наслаждавшихся нетрадиционной свободой, которую они нашли в этом уголке огромного города.

Жизнь Парижа, бурлившая днем и ночью, его улицы, поблескивающие под теплым осенним дождем, непрестанный гомон у ярмарочных лотков и грохот конных повозок по булыжнику очаровали Пикассо. Наслаждаясь прелестью Парижа, он чувствовал себя здесь, как дома. Если бы не климат, эта новая среда мало чем отличалась от Барселоны и Мадрида, но она была куда богаче в своем разнообразии, в ней было больше жизнелюбия и космополитизма. Пабло обнаружил здесь именно ту атмосферу, которая, как он полагал, будет способствовать его развитию. Ведь он прибыл сюда из Барселоны, чтобы уйти от удушающего влияния своей семьи и сбросить с себя бремя провинциальной жизни. Он был в непрестанном поиске такого общества, которое бы — в самом широком смысле этого слова — пестовало его амбиции как живописца. Кроме того, юноше хотелось своими глазами увидеть те величайшие достижения прошлого и многообещающие ростки будущего, которые могла предложить ему эта великая Мекка искусств, о которой он столько был наслышан.

Посещение музеев и галерей торговцев искусством впервые дало ему возможность увидеть творения Энгра и Делакруа, а также сформировать свое собственное мнение по поводу импрессионистов и их преемников. Молодой Пикассо с жадностью изучал картины Дега, Ван Гога, Гогена и Тулуз-Лотрека. Несмотря на кратковременный характер этого посещения Парижа и на неисчислимое количество всевозможных развлечений, молодой художник нашел время, чтобы написать несколько картин, которые несут на себе отпечаток той невероятной быстроты, с которой он был способен ассимилировать эти новые влияния.

Спустя несколько дней после своего прибытия Пикассо нанес визит мадмуазель Берте Вейль, владевшей маленькой картинной галереей; двумя годами позже ей суждено было стать первым агентом Матисса. Приезжему из Барселоны посчастливилось встретить там каталонского промышленника по фамилии Маньяч, который незадолго до того стал проявлять интерес к торговле искусством, особенно живописью и рисунками. Маньяч был немедля сражен талантом и обаянием молодого андалузца и предложил ему по 150 франков в месяц за все выполненные впоследствии работы. Кроме того, Пикассо весьма удачно продал мадмуазель Вейль три холста с изображениями боя быков, привезенные из Испании⁴. Она уплатила ему 100 франков за все три картины и была этой сделкой очень довольна, быстро заработав на ней 50 франков, поскольку тут же продала указанные полотна издателю Адольфу Бриссену.

Финансовая поддержка Маньяча, хотя и незначительная по размеру, много значила для Пикассо, поскольку она, как ни говори, обеспечивала ему некоторую степень независимости и позволяла вернуться в Испанию, когда он сам того пожелает. Прежде чем уехать, Пикассо написал несколько картин, изображающих веселых прожигателей жизни с их элегантными кутежами и попойками, которые он видел вокруг себя. «Канкан» и еще более значительная его работа, «Мулен де ла Галетт», — это произведения, в которых отчетливо проявляется влияние Тулуз-Лотрека⁵. Поскольку здесь, в Париже, была вотчина этого своеобычного живописца, очень трудно было видеть те же сцены, которые он с такой яркостью писал когда-то, и нисколько не подпасть под его обаяние.

«Мулен де ла Галетт» представляет собой полотно, выполненное в живописных традициях импрессионизма⁶. Его сюжет — зал, набитый танцующими, среди которых особенно выделяются дамы в больших шляпах, украшенных цветами, — трактуется в мягкой и текучей живописной манере, как полный жизни и очарования многоцветный узор. Складывается такое впечатление, что свет имеет здесь своим источником не только гирлянды газовых ламп, но и насыщенные цвета нарядов танцующих дам и сияние хорошо начищенных цилиндров их кавалеров. Хитроумную технику «живописцев света» приезжему испанцу удалось рассмотреть и усвоить с первого же взгляда, что называется, «с лету». Пикассо мгновенно продемонстрировал свою способность овладеть новым стилем.

Примечания

1. Рикардо Каналье был другом Нонеля. — Прим. перев.

2. Дом 49 на рю Габриэль.

3. Этот собор возводился в 1876-1919 гг. на средства, собранные в результате общенациональной подписки после поражения Франции от Пруссии в войне 1870 г. Что касается самого понятия «святое сердце», то так именуется в католической церкви сердце Христово (сердце Иисуса, Сакре-Кер) как объект поклонения. Использование сердца Иисуса Христа как символа его любви к людям берет начало не в Библии, а в сочинениях некоторых средневековых мистиков: согласно распространенному у католиков преданию, сердце Иисуса, пробитое копьем одного из воинов во время распятия, вечно кровоточит за человечество. — Прим. перев.

4. Эта галерейщица фигурирует в биографиях многих великих художников. Так, в декабре 1917 г. она устроила у себя едва ли не первую и единственную персональную выставку Амедео Модильяни (1884-1920).— Прим. перев.

5. У него тоже есть картина с таким названием, изображающая тот же монмартрский дансинг. Впрочем, помимо такого прямого влияния, многие усматривают в данной картине дань уважения, которую молодой Пикассо воздал французу Стейнлену и своему соотечественнику Району Касасу. — Прим. перев.

6. Это неудивительно — ведь картина с таким названием есть у знаменитого импрессиониста Огюста Ренуара (1876) — Прим. перев.