Кристаллический период

Невозможно даже вообразить, чтобы атмосфера пессимизма, который исповедовали в то время столь многие из друзей Пикассо, не повлияла на его творчество.

Бурное, в чем-то избыточное изобилие, венчавшее довоенные дни и в последний момент породившее на свет картины в стиле рококо, написанные в Авиньоне, осталось в прошлом. Сомнение раз за разом проникло в его душу и сделало для него немыслимой саму идею о том, чтобы продолжать работать в той же манере. Лишившись компании Брака, Пикассо не нашел никакого другого художника, с которым он мог бы разделить волнение новых открытий с такой почти интимной близостью и столь глубоким взаимным пониманием. Матисс провел основную часть военного лихолетья в своей квартире на набережной Сен-Мишель, и хотя они часто встречались с Пикассо, война никоим образом не сгладила их давнего соперничества. Живописцы-кубисты младшего поколения и таланта вроде Глеза, Метценже, Северини, шедшие по стопам Пикассо, не выдвинули в процессе своих теоретических изысканий ничего такого, что могло бы его заинтересовать.

Возникший кризис не был обязан своим возникновением одной только войне. Эксклюзивный характер нового стиля требовал, чтобы он либо подвергался дальнейшему развитию вплоть до чисто абстрактного и декоративного искусства, либо, напротив, отступил и объединился с другими способами художественного выражения. Теоретики кубизма утверждали, что любой возврат к искусству более репрезентативному и изобразительному (в подлинном смысле этого слова) означал бы торжество реакции и знаменовал собой поражение. Однако Пикассо, отказываясь, как обычно, ограничивать себя какими-то жесткими правилами, продолжал, с одной стороны, писать картины даже с еще большей серьезностью и геометрической точностью, а с другой стороны, удивлял и возмущал более последовательных, но менее талантливых художников своими рисунками, которые были в своем натурализме почти фотографическими.

В течение первой военной осени и зимы в его творчестве не было заметно никаких радикальных перемен, за исключением тенденции к более жестким структурам. Пространство и форма начали у него распространяться вширь и вглубь, превращаясь в более крупные и простые структуры, которые все чаще ограничивались прямыми линиями и плоскостями. Кривые вследствие их редкости стали тем более выразительными и подчеркнуто яркими. Большие прямоугольные формы заполнялись плоскими, однородными красками или освещались точками, которые зачастую располагались ровными рядами, напоминая узор на ткани. В большинстве случаев композиции выстраивались вокруг центрального объекта, каковым мог быть человек, гитара, женщина, сидящая на стуле, или группа предметов, обдуманно размещенных на столе и образующих натюрморт. Индивидуальная идентичность фигур и предметов часто оказывалась размытой и сливалась в некой игривой двусмысленности.

Сохранились фотографии все еще молодого живописца, сделанные в его мастерской на рю Шельпер и показывающие его стоящим прямо перед несколькими большими полотнами, над которыми он трудился в продолжение нескольких месяцев, постоянно переписывая их и изменяя облик. На одной из этих фотографий Пикассо одет в свою рабочую одежду — старые брюки в заплатах, закатанные до лодыжек, засаленная помятая куртка и обычная английская кепка. Выражение лица можно было бы назвать расслабленным и непринужденным, если бы не проницательный взгляд. В правой руке он твердо сжимает свою постоянную спутницу тех дней — прокуренную трубку. Другая фотография показывает его в шортах и раздетым до пояса. Его наряд и хорошо сложенное мускулистое тело заставили бы предположить, что перед нами боксер, если бы изображения на заднем плане не говорили со всей очевидностью, что ринг, на котором он сражается, — это его собственный мир холстов и красок, а единственным противником являются сомнения по поводу того, каким образом выразить те страстные образы и видения, которые рисует ему воображение.

До весны 1916 года было написано несколько больших работ, из которых наиболее важными являются «Человек, поставивший локоть на стол» и «Гитарист». Они внушительны по размеру¹, равно как и по угловатой силе, которой от них веет. «Гитарист» примечателен благодаря новой, драматической организации света. Упрощенная прямоугольная голова, освещенная маленьким круглым глазом, резко, почти свирепо выделяется на фоне задника, образованного световыми бликами. Расположенная ниже темная масса тела создает ощущение непомерной высоты, достигаемое благодаря сильно удлиненным прямоугольникам, которые кажутся освещенными за счет разбросанных тут и там пятен, напоминая окна небоскребов поздно вечером. Неподалеку от их основания, в горизонтальном лоскуте света — рука, держащая гитару. Но чтобы до конца понять полный отход от атмосферной живописи, чего удалось достичь в рамках нового стиля, нужно попристальнее взглянуть на картины вроде «Арлекина», написанного в 1915 году и в наше время выставленного в нью-йоркском Музее современного искусства. Ясные, четкие цветовые плоскости ограничены почти везде прямыми линиями, образующими контрасты, которые оказались бы невыносимо резкими, не будь их отношения между собой столь чудесно сбалансированными в смысле тона, а также пропорциональности размеров. Нервные мазки кисти, так характерные для аналитического периода, полностью исчезли, как и все другие уступки импрессионистской манере. «Девушка, играющая на мандолине», которая написана не так и давно, в 1910 году, кажется почти сентиментальной по сравнению с расчетливой, хорошо обдуманной серьезностью данного холста.

Именно эти качества, получившие еще более пунктуальное развитие в живописных натюрмортах последующих лет, навели Рейналя на мысль назвать данный период «кристаллическим». Такого рода картины достигают своей кульминации в двух версиях большой композиции «Три музыканта», написанных в 1921 году, о которых я буду говорить позднее. Однако именно в описываемый момент, иными словами, в первые годы войны Пикассо достиг в своем стиле настолько высокой степени чистоты и совершенства, что это стало для его друзей новой неожиданностью.

Примечания

1. Первая имеет размеры 200x132 см, а вторая — 130x97 см.— Прим. перев.